— Прогуляемся возле цветников… Обсудим… в ботаническому саду, — можно услышать здесь в разговорах.
Старики сетуют, что ели были посажены слишком близко друг к другу, отчего некоторые из них болеют. Хотя положенные шесть метров между посадками выдержаны строго, а выросли голубые ели почти все…
Среди встречающихся здесь лиц редко увидишь расстроенные, измождённые, самодовольные, чаще это лица мыслящих людей, порой напряжённо мыслящих. Кажется, что именно о таких людях писал великий мыслитель-фантаст Иван Ефремов в своих бессмертных произведениях.
По воспоминаниям И.П. Прокопьева, первого секретаря Чувашского обкома КПСС с 1974 по 1988 год, Владимир Николаевич уже 27–28 ноября 1984 года, когда они встретились на сессии Верховного Совета СССР, чувствовал себя, мягко говоря, неважно: подскочило давление. «Но предложение немедленно лечь в больницу Владимир Николаевич отверг: только после завершения работы, совесть не позволяет уходить с заседания» [99].
Умер В.Н. Челомей в больнице, где находился после травмы ноги, не сопровождавшейся какими-либо осложнениями. На третий день после помещения в стационар врачи разрешили ему вставать. Утром 8 декабря в 8 часов утра Владимир Николаевич разговаривал с женой, сказал, что ночь была беспокойной, но сейчас чувствует себя хорошо, а главное — Нинель Васильевна услышала в трубке его молодой звенящий голос: «Я такое придумал! Я такое придумал!..» Это были его последние слова.
По странному, в какой-то степени мистическому совпадению умер В.Н. Челомей за две недели до смерти министра обороны СССР, члена Политбюро Д.Ф. Устинова.
1984 год, в особенности декабрь, во многом стал фатален для Советского государства: 3 декабря умер главком ВВС Главный маршал авиации П.С. Кутахов, 8 декабря — академик В.Н. Челомей, 20 декабря — министр обороны Маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов, 28 декабря — выдающийся советский физик-атомщик, лауреат Ленинской, четырёх Сталинских и двух Государственных премий СССР, академик И.К. Кикоин. 13 декабря в своём кабинете застрелился бывший министр внутренних дел СССР Н.А. Щёлоков. Заметим, что все они, кроме последнего, в момент смерти находились на «боевых постах», пользовались незыблемым авторитетом в самых широких правительственных, научных и общественных кругах.
После кончины Владимира Николаевича в НПО машиностроения состоялось экстренное траурное совещание. Был предложен план организации похорон, проект состава комиссии по их организации, текст некролога. Генеральный директор предприятия В.А. Вербин и помощник Генерального конструктора В.М. Царёв позвонили первому секретарю Московского горкома КПСС В.В. Гришину, чтобы договориться о месте похорон и панихиде в здании ЦДСА.
А.Н. Кочкину было поручено организовать отправку телеграмм и телефонограмм руководителям смежных организаций с текстом сообщения о смерти, подписанным генеральным директором В.А. Вербиным, тогда заместителем генерального конструктора Г.А. Ефремовым и секретарём парткома предприятия А.А. Горлашкиным.
Вскоре Э.А. Вербин привёз из министерств решение, согласно которому похороны были назначены на среду, 12 декабря 1984 года, на Новодевичьем кладбище. Местом прощания был определён широко известный сегодня Дворец культуры им. Горбунова.
В организации похорон наряду с руководством приняли участие многие сотрудники предприятия. Здесь уже тогда ценили своего великого руководителя, для большинства его смерть явилась большим личным горем. Г.А. Ефремов исполнял обязанности распорядителя траурными мероприятиями.
4 января 1985 года вышло постановление ЦК КПСС и Совмина СССР № 21 «Об увековечивании памяти генерального конструктора, академика Владимира Николаевича Челомея, выдающегося советского конструктора в области отечественного ракетостроения».
На основании этого постановления министр общего машиностроения О.Д. Бакланов издал приказ, в котором просил Мосгорисполком решить вопрос о присвоении имени академика В.Н. Челомея одной из улиц или площадей города Москвы; установить бюст учёного на территории НПО машиностроения, памятник на его могиле на Новодевичьем кладбище, мемориальные доски в НПО машиностроения и на здании Киевского института инженеров гражданской авиации (ныне Национальный авиационный университет в Киеве).
