— О чем ты думаешь?
— О море. А ты?
— О войне. — Она старалась не думать о войне в те вечера, однако Ничего не получалось. — …Но мне не страшно с тобой.
Однажды она приехала на целых два дня — того требовала работа, но Николая Архиповича на месте не оказалось: только что со своей группой он ушел в тыл франкистов, на боевое задание. „Ничего, — подумала она, — впереди целых два дня, может, к моему отъезду вернется… Неужели что-нибудь серьезное? — И сама себя успокоила: — Да нет же, наверное, что-то обычное. — И тут же: — Да ведь не бывает обычного… — И снова сама себе: — Ну, ты же знаешь, что, помимо прочего, ему еще и везет!“
Да, ему повезло и на этот раз. Еще днем при содействии командира батальона, занимавшего близлежащий участок фронта, они изучили обстановку в зоне, где было намечено проникновение в тыл врага. Побывать в этом тылу было необходимо для того, чтобы захватить „языка“. С наступлением темноты тронулись в путь. Разведчики батальона, которыми командовал молодой испанский капитан, коммунист, проводили их на глубину около двух километров в зону, контролируемую противником, и, пожелав удачи, повернули назад. Они остались всемером. Ночь была темная, но слишком уж тихая. По пути наткнулись на оливковую рощу, и ноги стали вязнуть в раскисшей от долгих дождей земле. Пришлось двигаться медленно, осторожно поднимая ноги, чтобы не чавкало, и от этого сильно устали. Но за ночь все же вышли к намеченному пункту и в густых зарослях на склоне горы остались на дневку. Шоссе, на котором планировали захватить „языка“, находилось в полутора километрах. Взошло солнце, и тогда разулись, чтобы подсушить промокшие сандалии-апаргатос. Отдыхали по очереди, соблюдая полную тишину. День тянулся бесконечно долго. Наконец подошла очередь Николая Архиповича отдыхать, и это было уж в сумерках — он забылся тревожным полусном. Когда очнулся, было уже совсем темно. Перекусили и пошли к шоссе.
По нему проносились одиночные грузовые и легковые автомашины. Никаких признаков охраны шоссе или контрольно-пропускных пунктов не заметили. Часа через два после наступления темноты движение на дороге стало совсем редким. Два человека из группы Прокопюка спустились и установили поперек шоссе стальные колючки, замаскировав их травой, придорожным мусором. Стали ждать. Внезапно показались огни автомашины, выскочившей из-за поворота. Автомобиль проехал мимо кустов, за которыми залегла группа, и — по колючкам. Через две-три секунды вспыхнули позади машины красные стоп-сигналы и отплыли в сторону — к обочине, замерли. В темноте трудно было определить расстояние до автомашины, но, прикинув, решили, что ие менее 300 метров.
— Далековато, — прошептал Николай Архипович.
И все же он решил вести группу к машине. Как тени заскользили они вдоль дороги, то стремительно, то замирая, потому что под ногами нет-нет да шуршали камешки. Метрах в пятидесяти остановились и присели в придорожных зарослях. Теперь машина была видна довольно хорошо. Водитель устанавливал домкрат, а рядом топтался пассажир в офицерской форме и недовольно покрикивал на шофера. Домкрат скрипел, и это было кстати. Офицер щелкнул портсигаром, потом вспыхнула зажигалка и осветила на миг его лицо, блестящий козырек фуражки.
…Двадцать метров. Офицер подошел к радиатору и, покуривая, смотрел то за работой водителя, то по сторонам и явно прислушивался. Он находился по ту сторону дороги и наискосок за машиной, так что необходимо было переждать, пока он выйдет на более удобное место. Водитель наконец снял поврежденный скат, отложил в сторону и стал прилаживать запасной. Офицер отбросил окурок, приблизился к водителю,
…Теперь до них было десять метров.
В это время появились огни другой автомашины. Группа замерла. Подъехавший и затормозивший грузовик осветил офицера, которого намеревались захватить; небольшого роста, плечистый… Шофер грузовика высунулся из кабины: не нужна ли помощь? Но офицер громко сказал: „Грасиас“ — и еще что-то. Грузовик тронулся и скрылся за поворотом.
…До автомашины расстояние сократилось до семи метров, причем водитель стоял спиной к зарослям. Трое из группы остались в пятидесяти метрах как прикрытие, остальные приготовились к захвату.
