Действительно ли нашел Дудаев то, что искал, или решил выйти из игры, разыграв свою смерть как театральный спектакль, а потом переправился к одному из теплых морей, история пока не разобралась. Но и тот, и другой исход — вполне естественен для такого рода авантюристов, лишенных чести и понимания цены человеческой жизни, цены человеческого достоинства.
В пользу версии о временном выходе из игры говорит поведение жены Дудаева, которая, призвав проголосовать на выборах 1996 года за Ельцина, скрылась. (Есть основания предполагать, что в Турцию помогли ей переместиться российские спецслужбы. Одно время Алла Дудаева объявлялась на Украине, привечающей всех врагов России — особенно чеченских бандитов.) В июле 1996 эту версию подтвердил появившийся из преисподней без носа террорист Радуев, поклявшийся на Коране, что Дудаев жив.
Р.Хасбулатов (Из выступления в Пятигорске 26 марта 1995 г.):
“Я вам откровенно скажу, я до сих пор не знаю историю возникновения Дудаева в Чечне. При всем своем могуществе, возможностях я так и не понял этого до конца. Вот через неделю у меня выйдет брошюра, где я искренне пытаюсь разобраться, но я вам прямо скажу, я не знаю, чей это ставленник, я не знаю, что делали многочисленные делегации, некоторые из которых приходили сюда. Я точно не знаю истоки возникновения этой войны.”
ЧЕЧЕНСКИЙ НЕФТЯНОЙ КОНЦЕРН
Разведанные запасы нефти в Чечне составляли 70 млн. тонн — нефть высокого качества. Добыча нефти в Чечне в 1992 году не превышала 1 % от общероссийского. Поэтому не борьба российской номенклатуры за нефтяные месторождения стала причиной чеченской войны. У нее хватало забот со своей нефтью. Это скорее была борьба за ту часть нефти, что добывалась и продавалась без контроля, а значит служила источником “чистого дохода”. Криминальный бепредел сулил нефтяным мафиози минимизацию “оргмероприятий” по присвоению вырученных средств.
Нефть стала одним из ключевых факторов поддержки бандитского режима. В октябре 1991 года после провозглашения Дудаева президентом Чечни распоряжение нефтью сконцентрировалось в руках его соратника Мамодаева (с января 1987 — управляющий треста “Туркменвостоконефтстрой”, по возвращении в Грозный — замдиректора НПО “Грознефтехим” и начальник главного строительного управления Чечено-Ингушетии). Став премьер-министром Чечни, Мамодаев начал вывозить нефтяное богатство на продажу 1.
По данным чеченских источников за 1992 год из Чечни было вывезено 4031 тыс. тонн дизельного топлива, 1631 тыс. тонн бензина, 125 тыс. тонн осветительного керосина, 43 тыс. тонн технического масла. Нефтепродукты спихивались по демпинговым ценам — на 20–25 % ниже среднемировых. Ни главный производитель нефтепродуктов завод “Чеченингнефтепродукт”, ни республика в целом за все это ни деньгами, ни товарами ничего не получила.
Чечня для России была скорее не источником нефти, а центром нефтепереработки. Сюда перекачивалось большое количество нефти — Грозненский НПЗ получал в три раза больше нефти из других регионов, чем от местной добычи, что и составляло основу хозяйственного благополучия Чечни. Производство товаров народного потребления составляло всего лишь 25 % производства. Остальное брали через “отхожие промыслы” — организацию частной коммерции и бандитизм. Нефть была “стартовым капиталом” чеченского мятежа и важным элементом российского теневого бизнеса.
Политические верхи России, поставившие себе задачу полного развала страны, активно содействовали Дудаеву. Несмотря на неконтролируемое развитие событий в Чечне, туда продолжала поступать нефть, от продажи которой выручались средства на укрепление бандформирований. Правительство Гайдара разрешило перекачать в Грозный около 20 млн. тонн российской нефти. Незаконные нефтяные операции дали Дудаеву и его окружению около миллиарда долларов. Часть этих денег была в частном порядке вложена в недвижимость и банки за рубежом.
По данным депутата Госдумы РФ от Чечни генерала Сулейменова в течение 4 лет правления в Чечне Дудаева из республики ежегодно вывозилось 22 млн. тонн нефти, средства от продажи которых шли на личные счета Дудаева (“Интерфакс”, 12.04.96).
