СУББОТА. Ожидание становится просто невыносимым. Почему не звонит Орнштейн? Устав ждать, я воспользовался моментом, когда Дж. принимал ванну, выскочил, поймал такси и помчался в Бриллиантовый центр. Но едва доехал до угла Сорок седьмой, как сообразил, что напрасно потратил время. Все лавки и магазинчики были закрыты, на витринах опущены жалюзи. Пришлось снова взять такси и возвращаться в «Фестиналенте», коря себя на чем свет стоит, поскольку совершенно забыл, что сегодня суббота.
Когда я вернулся, Дж. все еще отмокал в ванне. Позвал меня, сказал, что хочет обсудить одно дельце. Я вошел. Лежа в пене, он, близоруко щурясь, всматривался в старинный термометр, прикованный цепочкой к металлической мыльнице. Дж. настаивал на том, что температура воды должна быть выше температуры человеческого тела ровно на пятнадцать градусов. (См. «Как наполнять водой в ванну».) Повозившись с кранами, он добавил в воду какого-то бесцветного масла, закрыл глаза и погрузился на дно. Теперь из воды торчали только два колена — серые морщинистые островки. Я рассказал ему о неудачной поездке к Орнштейну, он выразил мне сочувствие и заметил, что разделяет мое нетерпение. Потом попросил помочь ему выбраться из ванны. Потерял равновесие, пошатнулся и ухватился за первый оказавшийся под рукой объект, а именно — за мое причинное место. Я поморщился, однако умудрился удержать Дж., не дал упасть. Через какую-то долю секунды он ухватился за вешалку для полотенец. Пробормотал слова извинения, кои я нервно принял, прежде чем выйти из ванной комнаты в сопровождении бульканья спускаемой воды.
ВОСКРЕСЕНЬЕ. Мы с Дж. провели часа два за планированием предстоящей «сделки». И решили следующее: Дж. войдет в лавку первым, представится заинтересованным покупателем и уговорит Орнштейна, если вообще понадобится уговаривать, показать ему шкатулку. Потом поторгуется и уйдет. А затем войду я и спрошу, что удалось узнать Орнштейну. Такие проведенные по отдельности расспросы помогут понять, насколько честен наш посредник. И лишь после того, как Орнштейн назовет мне имена всех заинтересованных сторон, я разрешу ему продать шкатулку.
ПОНЕДЕЛЬНИК. Спрятавшись за пирамидальным рекламным щитом, позволявшим видеть, что происходит в лавке, но скрывавшим меня самого, я наблюдал за тем, как Дж. вошел в лавку Орнштейна. Естественно, я не мог слышать, о чем они там говорили, но, судя по жестам и мимике торговца, тот был возбужден и взволнован. И я забеспокоился сам. Если никто не клюнул на нашу приманку, списка подозреваемых нам не видать как своих ушей.
Минуты через три я увидел, как Орнштейн открывает сейф, достает шкатулку и ставит ее на прилавок. Дж. исполняет свою роль просто безупречно — пробует поднять шкатулку за медную ручку, делает вид, что никак не может открыть защелку в виде вопросительного знака, хотя прекрасно знает, как она открывается, делал это не меньше дюжины раз. Наконец Дж. открывает шкатулку и строит из себя потрясенного коллекционера, наткнувшегося на нечто чрезвычайно редкое.
Что же касается Орнштейна, то все его вымученные улыбки, нервные кивки и жестикулирование напоминали скорее не Феджина, а совсем другой персонаж. А именно — Урию Хипа. Вот он сфокусировал лупу на калькуляторе, защелкал кнопками, затем обменялся с Дж. несколькими фразами, после чего они, судя по всему, сошлись в цене. Дж. вышел из магазина и шмыгнул ко мне за щит. «Других покупателей нет, — сказал он мне. — Торгаш явно желает избавиться от кожаной шкатулки, никаких вопросов не задавал. Мы сговорились о цене, но он сказал, что ему прежде надобно получить согласие „партнера“».
Но не успели мы выйти из-за укрытия, как произошла совершенно удивительная вещь. В лавку зашел мужчина с какой-то неестественно белой кожей. И Орнштейн тут же начал демонстрировать ему шкатулку. «Подозреваемый! — ахнул Дж. — Наконец-то! Как думаете, он коллекционер или вор?» Я присмотрелся повнимательнее. «Лично я сомневаюсь, что поклонники брегетов станут заходить сюда, предварительно сделав татуировку». Дж. не понял. «Взгляните, что на шее у этого парня, мистер Джессон. Дракон вылезает прямо из воротника».
