— Но разве можно быть уверенными в том, что Штольц действительно отсутствует?
— Я знаю лишь то, что сообщил мне Куко. Нам всего-то и надобно, что подъехать к заднему входу в центральный ангар Пассажа и два раза мигнуть фарами.
— Все эти кинематографические трюки мне не по вкусу. Что, если это ловушка?
— Да не волнуйтесь вы так! Какая-нибудь лазейка всегда найдется.
В машине беспокойство Джессона лишь нарастало. Привыкший к уютным домашним креслам и паланкинам, он чувствовал себя явно неловко на виниловом сиденье малолитражного «форда». Но все его разглагольствования в адрес сиденья автомобиля — «унижающее достоинство ортопедическое кресло» — были призваны лишь замаскировать растущую тревогу и не имели ничего общего с недостатками дизайна американской машины. Джессона беспокоило другое — потеря контроля над ситуацией. Разглядывая склады и ангары, мимо которых мы проезжали на пути к Нью-Джерси, он вдруг почувствовал себя в роли, которая прежде предназначалась исключительно мне. В роли затюканного мальчика на побегушках.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы доехали до кольцевой дороги, огибавшей Пассаж. Прожектора высвечивали стены комплекса, придавая особую драматичность пейзажу.
Я затормозил и два раза мигнул фарами. И, пока мы ждали ответного сигнала, обозрел окрестности.
— Вон то строение, видите, мистер Джессон? Это библиотека. Именно там я узнал, что часы, о которых идет речь, это — брегет. А вот три здания, прямо перед нами, — это, собственно, и есть выставочный комплекс. В ангаре справа — выставка технических достижений доиндустриальной эпохи, слева — постиндустриальной…
— Позвольте догадаться самому, — хмыкнул Джессон. — А этот алюминиевый кит, что разлегся в центре, и есть индустриальная часть коллекции Штольца. Известно ли вам, в каком именно доме из гофрированного железа находится наша «Королева»?
— Куко не сказал.
— Конечно, не сказал. А где он сам, черт побери?
— Наверное, отключает сигнализацию по периметру. Датчики тут установлены весьма чувствительные. Продукт высоких технологий.
— Звучит утешительно, — буркнул Джессон.
Внезапно прожекторы выключились. Еще пару секунд спустя темноту пронзил один-единственный луч. Исходил он из центрального ангара. Высветил на миг грязную дорогу и уперся в ветровое стекло нашей машины. Я выскочил из «форда» и едва успел обогнуть капот и оказаться у двери в салон со стороны пассажирского сиденья, как луч начал уходить в сторону.
— Держитесь поближе ко мне, — сказал я Джессону. — И старайтесь не выходить из луча.
Луч довел нас до деревянного настила конвейера, футах в сорока от машины.
— Залезайте, мистер Джессон.
Тот покорно полез на настил. Тут вдруг мотор ожил, Джессон потерял равновесие, покачнулся и крепко ухватил меня за руку.
— Смотрите! — хрипло пробормотал он.
Из темноты прямо навстречу нам вынырнул грузоподъемник. Джессон, продолжая цепляться за меня, рухнул на колени, в этот миг машина начала поднимать нас в воздух.
— Держитесь крепче! — завопил я, стараясь перекричать шум мотора.
— Можете мне поверить, — крикнул в ответ Джессон, — у меня нет ни малейшего намерения свалиться отсюда!
Грузоподъемник снял нас с конвейера и поместил на разгрузочную площадку перед ангаром.
— Сюда, — сказал я, указывая на коробку для обуви, которую выхватил из тьмы еще один луч прожектора.
Джессон осторожно приблизился и осмотрел коробку, но побоялся трогать ее, предоставил эту честь мне.
— Что это такое, черт побери? — пробормотал он, когда я приподнял крышку.
— Молескиновые стельки, — ответил я.
— На кой шут они нам сдались?
— Сейчас объясню, погодите секунду. Тут есть и записка. — Я развернул листок бумаги. — Здесь сказано, что мы должны засунуть стельки в ботинки. Возможно, еще одна мера предосторожности. Да, охраняется это место что твой Форт-Нокс.
— Значит, оба, — пробормотал Джессон, наблюдая за тем, как я вставляю зеленые стельки в ботинки на шнурках.
Снабженные подстилками, точно какие-нибудь шахматные фигуры, мы топтались на площадке в ожидании следующего сигнала. Чтобы скоротать время, Джессон приблизился к массивной железной гильотине, украшавшей вход в ангар.
