Но такого рода соображения публике обычно остаются непонятными совершенно; что более чем естественно: успех надо развивать, поддерживать, надо кушать, что подают, дают - бери, бьют - беги. Другим, тоже гроссмейстерам, не столь известным, скажем, такого рода приглашения (на столь высокопрестижные, а следовательно, совсем неплохо оплаченные) турниры и не снятся. Что это еще за капризы?... Что за простой? Я - человек простой, так объясните мне этот простой (извините за рифму).
Ну, а если все дело в том, что - всего-навсего! изменились условия? И внешние и, главное, быть может, внутренние, уже не устраивают гроссмейстера? Может быть, та турнирная обстановка - вообще и на ожидаемых турнирах в частности - его как творческую натуру уже не удовлетворяет; а он ее (не натуру, понятно, а обстановку) переменить - в отличие от Фишера, который менял-таки и освещение и помещения даже увы, не тот авторитет, не то "нахальство"! - не может?
Представим себе, нет, даже не писателя, журналиста, который с чемоданчиком материалов, пусть для очередного очерка, занимает многокомнатный особняк - с условием, что через неделю выйдет из него с готовым произведением. Проходит две-три недели, все сроки нарушены; а ведь его снабжали продуктами; с горячей водой, отоплением, освещением тоже было в порядке, все коммуникации действовали отлично. Почему же нет очерка, ну, хоть какого-то, хоть халтурного? Заболел - это первое предположение. Если же он появляется на публике вроде бы (!) здоровый телом, значит, искомый и непреложный ответ очевиден болен духом. В таких условиях и не написать ничего?! Многим, если почти не всем, невдомек, что у него, как, допустим, в наихудшем "фединском варианте", - не получилось. Очерк не вытанцовался. Никакой. Несмотря на усилия, несмотря на много(несколько) недельные уже размышления, несмотря на то, что перепорчена пара килограмм бумаги, несмотря на то, что журналист пробовал писать в разных комнатах, в том числе в туалете, в ванной, забирался на чердак, на крышу, спускался в подвал. НЕ РАБОТАЕТСЯ. НЕ ВЫХОДИТ. Сон вдруг - а почему бы и нет? - рассортировался, расстроился, "что-то с памятью моей стало" (даже!), какие-то пошли (и прошли, слава Богу) сбои в организме. Не работалось в этом особняке, надо бы попробовать другой. Или - вообще переждать этот соннорасстройный, скажем так, период. Надеемся, что журналиста, писателя тем более, если он объяснится доходчиво, извинят многие, а то и очень многие...
А шахматиста - наверное, не очень. И не все, и не многие. И будут по-своему, в чем-то пусть даже и не по самому-самому большому счету, правы: ведь шахматы, что ни говорите, - спорт. Пусть на треть (раз уж это - игра-спорт-искусство-наука), пусть на одну только четверть... Налицо уклонение от борьбы. Но ведь, добавим мы, от борьбы-творчества. Но ведь - от борьбы-науки. Процесс и научного творчества вполне может "не пойти", потребовать передышки.
Фишер пробовал намечать, скажем так, какие-то, кое-какие соревнования для себя - в период "столь долгого отсутствия": длительные и, судя по всему, тщательные переговоры с Анатолием Карповым, прибытие (прилет) в Белград на матч со Светозаром Глигоричем и внезапный отказ и от одного, и от другого матча... Были, конечно, и другие полувыходы, о которых мы просто не знаем.
Не сложилось, не получилось, не складывалось, общий комплекс условий оказался не тот...
Сколько было разговоров по поводу мучительных, длительных перипетий, малоэнергично выражаясь, созданных, организованных Фишером перед матчем в Рейкъявике, возникших, да, явно по его и только его вине! В чем - только - и как только его не обвиняли.
Между тем сейчас, по прошествии десятилетий, просматривается не столько хитрый замысел (план), построенный с целью повлиять на душевное состояние Б.Спасского, сколько пожалуйста, не удивляйтесь, дорогие читатели, это - мое частное, сугубо, как всегда, личное мнение - поиск, установление оптимальной (ориентируясь на собственное, да, "эгоизм" налицо, состояние) даты начала матча. И, во-вторых, своего рода, хотя почему это "своего рода"? просто - обретение некоторой, внутренней же, свободы.
