Об этом надо было сказать непременно, хотя в состав экспедиции я отобрал только опытных межпланетников, с безукоризненным здоровьем, хорошо переносящих удвоенную и даже утроенную тяжесть.
– Какие? - спросил Ларсен. - Раз в семь…
– О! - сказал Порта. - Это плохо. - Значит, я буду весить полтонны? - сказал Ларсен и захохотал так, что все вздрогнули.
– А Совет знает? - осведомился Сабуро. Он обладал большим чувством ответственности.
– Они не верят, что из этого что-нибудь получится, - ответил Сергей. - Но они разрешили… Если вы согласитесь, конечно…
– Я тоже не верю, - заявил Артур очень громко. - Перегрузки, частные предположения…
Они разом заспорили, и я ушел в рубку. Конечно же, они не испугались перегрузок, хотя все отлично знали, что это такое. Они все согласились, возражал только Артур, которому ужасно хотелось, чтобы его убедили. Через полчаса они все пришли в рубку. Я посмотрел на них.
– Надо действовать, капитан, - сказал Ларри.
– Мы выполним работу и вернемся домой, - сказал Артур. - Домой! Не просто на Землю, но Домой.
– И какой эксперимент! - воскликнул Микими.
– Но семикратные перегрузки?… - Порта пошевелил пальцами.
– Да, семикратные, - подтвердил я. - Или восьмикратные. Или десяти…
– Это тяжело, - спокойно заключил Порта.
Это было так тяжело, что иногда казалось, что мы не выдержим. Первые месяцы я медленно наращивал ускорение. Микими и Завьялов составили программу для кибернетического управления, и ускорение автоматически увеличивалось на один процент в сутки. Я надеялся, что мы сумеем хотя бы немного привыкнуть. Это оказалось невозможным. Кости трещали, мускулы не выдерживали тяжести рук. Мы вынуждены были отказаться от твердой пищи и питались бульонами и соками. Через сто дней наш вес увеличился в три раза, через сто сорок - в четыре. Мы неподвижно лежали в эластичных гамаках и молчали, потому что очень трудно было двигать языком и челюстью. Через сто шестьдесят дней перегрузка превысила силу тяжести на Земле в пять раз. Только Сабуро Микими к этому времени мог пройти от кают-компании до рубки, не потеряв по дороге сознания. Не помогали амортизаторы,. не помогал даже анабиоз. Попытка применить анабиотический сон в условиях такой перегрузки не привела ни к чему. Порта мучился больше всех, но, когда мы уложили его в "саркофаг", он никак не мог заснуть. Он мучился, - и мы мучились, глядя на него.
Я весил три с половиной центнера, а Ларри - четыреста кило. На него было страшно смотреть. На любого из нас было страшно смотреть. Лицо отекло, не было сил поднять веки, позвоночник трещал при каждом движении. Мы лежали перед "саркофагом" и глядели на Порта.
– Хватит, Валя, - простонал Сережа.
Мы поползли в рубку. Там стоял - стоял! - Сабуро. Челюсть его отвисла на грудь, с губы тянулась слюна.
– Хватит, Сабуро, - сказал я чужим голосом.
Сережа попробовал встать, улыбнулся и снова припал щекой к полу.
– Хватит, - прохрипел он. - Порта плохо. Он может умереть. Выключай реактор, Сабуро.
– До троекратного, - приказал я.
Сабуро, еле шевеля пальцами, царапал ногтями по пульту. И вдруг стало легче. Упоительно легко!
– Троекратное ускорение, - сообщил Сабуро и сел рядом с нами на мягкий пол.
Мы полежали, привыкая, затем поднялись и пошли в кают-компанию. Нам было много легче. Но скоро мы переглянулись и снова стали на четвереньки. Мы весили по двести - двести пятьдесят килограммов. Это было на сто шестьдесят седьмой день полета. "Муромец", пожирая рассеянную материю, несся со скоростью двести двадцать тысяч километров в секунду.
Потянулись месяцы. Собственная скорость "Муромца" перевалила за световую ["Сверхсветовая скорость" - это скорость, вычисленная по расстояниям, измеренным земным наблюдателем, и по промежуткам времени, измеренным по часам на ракете. Такая скорость, естественно, может превышать скорость света, но с точки зрения наблюдателя па ракете, она, разумеется, все равно останется в пределах 300 тыс. км/сек.] и продолжала увеличиваться на тридцать два метра в секунду за секунду. Нам
было очень тяжело. Я думаю, никто по-настоящему не верил в успех опыта. Зато каждый по-настоящему знал, к каким последствиям может привести успех. Все люди - мечтатели. И мы тоже, поддерживая отвисающие подбородки, мечтали за срок одной только жизни обежать дальние окраины Вселенной и подарить эти окраины людям.
