А по «Маяку» играл сочинения Людмилы Лядовой ансамбль электромузыкальных инструментов под управлением Мещерина. Мертворожденная музыка. Новинка – ВИА: «Поющие гитары», «Веселые ребята» – живые, но бледные копии «Битлов», адаптированные под наше министерство культуры.
Трудно было человеку десять тысяч лет назад:
Он пешком ходил в аптеку, на работу, в зоосад,
– юмор «Поющих»: аптека десять тысяч лет назад. «Добры молодцы» с гитарами выступали в красных сапогах на сцене пермского Дома офицеров, с ними в связке приезжала Бичевская.
Подростковая мода во все времена была «хулиганской». Весной 69-го парни носили пальто с устрашающе поднятым воротником и резиновые сапоги с вывернутыми голенищами. Никаких головных уборов: все вокруг должны видеть, какие у тебя замечательно длинные волосы, как дико они лезут на уши и спускаются на нос. Немытость волос прибавляла куражу. Если надел кепку, не снимай ее нигде: ни в школе, ни в кинотеатре. Уважающий себя семиклассник пионерский галстук носил в кармане и надевал его только в случае крайней опасности со стороны директора школы, не ниже.
Драки назывались «махаловками». Ценились солдатские ремни как оружие, офицерские – как понт. Боец накручивал ремень на руку одним щелчком и размахивал увесистой бляхой, как кистенем.
Мечта юного спортсмена – синяя «олимпийка». Классический шерстяной «олимпийский» костюм с белой полосой по рукаву и с молнией от груди до носа стоил 90 руб, большие деньги. Мастерам спорта их выдавали бесплатно. Девчонкам гимнасткам-перворазрядницам выдавали тонкое облегающее ногу «трико» – позже получившее всенародную известность под названием «колготки». С 70-го года колготы стали носить женщины всех возрастов. Кончилась эпоха поясов с резинками.
У мужчин, кстати, тоже были резинки – под коленом – для носков. Носки-то раньше были хлопчатобумажные – сползали… Безразмерный «эластик» в конце 60-х упростил мужскую жизнь, ускорил снимание-надевание, прибавил динамизму приключениям.
Появились магазины самообслуживания. Сперва – булочные. И вот еще – автопоилка в кафе «Спутник»: бросил полтинник – автомат отпускает тебе стакан крепленого вина. Несовершеннолетние радовались, а взрослые мужики ворчали: автомат бессовестно недоливал.
По достижении 14-летнего возраста всех повели в ВЛКСМ – тот самый, у которого шесть орденов и «демократический централизм». Стало можно носить гражданский галстук. В моде были короткие, до середины груди, с крупным узлом. У пиджака маленький вырез, лучше всего – круглый под горло, как у «Битлов» на фотке.
Лупа времени, круглая, как юбилейный рубль с профилем вождя. Его тоже кто-то любил, вождя.
А мы любили шоколад «Аленка» за 80 коп. Мы были – «акселераты», взрослым мужским басом мы выкрикивали на собраниях детскую чушь. В кино «до 16-ти» нас уже пускали без вопросов. И напрасно, ничего мы в кино не видели, кроме намеков на интим. Зарубежные фильмы были откровеннее наших, но случались недоразумения. Так однажды в школьной курилке прошел слух, что в ДК Свердлова идет «Испорченная девчонка». Побросав «бычки», мы рванули туда, по пути «нашкуляли» денег на билеты, купили, сели – а кино оказалось про малолетнюю воровку. Ничего «такого», ноль. В огорчении мы переломали стулья и убежали. Зато в фильме со спортивным названием «Спартак» мужик держал бабу за грудь целую минуту. Через пару дней грудь из фильма вырезали. А вот интересно, кто этим занимался? КГБ? Обллит? Да сами киномеханики, заразы, вырезали «клубничку», делали из нее слайды и угощали друзей!
Любили «Анжелику», ох, как мы ее любили… В «Комсомольце» шла, третьим экраном, за билетами – убийство. Оттуда уже ничего не вырежешь, там вся ткань фильма пропитана аристократической похотью, его просто сняли с проката, чтобы советского зрителя не нервировать.
Любили футбол. В период игр над городом носился рев болельщиков. Гнездился он на стадионе «Центральном» (ныне «Орленок»), там наша «Звезда» встречалась с «Пахтакором», за их свиданием мы подсматривали через щели забора и с окрестных крыш.
Любили пластинку Ободзинского. Ту самую:
