Пусть девушка видела сон тут, за столом среди книг и тетрадей, ей на миг показалось, что большая ветвь чудесного дерева снова ласково взъерошила волосы своей случайной гостьи. Или не случайной?
Жар, вспыхнувший в ладонях от шариков плодов прошлым утром, пробудился вновь, обдавая тело волной тепла, уносящей усталость и сон, освежая разум. И, кажется, даруя некое видение или видение. Маша узрела себя со стороны. Зрелище оказалось странным: она искрилась золотым, красным и белым светом снаружи, а внутри… Нет, не внутри, картинки как бы наложились друг на друга, Маша увидела себя и одновременно увидела тот самый пропавший из рюкзачка ключ. Только теперь он не был металлом, он стал ею, или она стала им. Ключ сиял красным золотом и жаждал действий. Каких? Вслед за вопросом пришел и ответ — тех, которые она и только она сочтет правильными. «А если я ошибусь?» — удивилась Маша даже во сне такому безоговорочному принципу.
«Значит, именно это и будет правильным, — пришел странный ответ, продолжившись загадочным тезисом, впечатывающимся в сознание. — Ты — ключ, отпирающий двери, ты — сила, распутывающая узлы, ты — меч, разрубающий то, что невозможно распутать, ты — свет, изгоняющий тьму сомнений, ты — правило и правило, ты — сила ГАРМОНИИ, ты — ОРТЭС».
«Ой», — даже во сне опешила Сазонова от такого абсурдно-философского утверждения со странным словом в конце.
«Действуй, гармония ведет тебя!» — ответили ей на все вопросы разом, и ощущение сна, который не сон, исчезло.
Привидится же такое, видать, чуток переучилась.
Машка выпрямилась на стуле, тряхнула головой и с силой растерла ладонями лицо.
Нет, сомнений в своих действиях она и в самом деле никогда не испытывала, поступала, как велела совесть, и никогда не жалела о сделанном. Дед приучил. Он говорил: «Сказанное и сделанное, Машунь, уже есть. Ошиблась, не жалей. Можешь исправить — исправляй, нет — иди дальше и не грызи себя. Ошибка — тот же урок на будущее!»
В замке повернулся ключ, раздался зычный голос деда:
— Ты дома, внучка?
— Дома, дедуль! — отозвалась Маша, выскакивая из комнаты в коридор навстречу родному человеку и улыбаясь от уха до уха. Все странные сны, сомнения и чудеса временно отодвинулись на задний план.
Ужинали они снова вдвоем. Вареной картошкой, пожаренной на масле с колбасой, и свежими огурцами. Вкуснятина! Дед, правда, чуток поворчал, что любимые соленые закончились. Ну да ничего, за лето новых наделают!
Под домашние творожные печенья, крепкий чай и бормочущий о ерунде телевизор (дед любил оставлять его или радио фоном) Федор принялся расспрашивать внучку о делах учебных. Каково оно — после почти недели роздыха снова за книги садиться, не тяжко ли? Маша в ответ повеселила старика рассказом об ушах и тесте, поведав и о своем высоком паладинском звании.
— Хороший тест, Машунь, подходящий! — Дед с гордостью окинул взглядом рослую фигуру внучки и, хитро прищурившись, продолжил: — Ты только, как меч раздобудешь, всяких неправых насмерть сразу не бей, поначалу попробуй плашмя и по месту пониже спины. Оно, бывает, дурь неплохо выбивает! На папке твоем проверял! Не мечом, правда, а ремнем, но принцип-то действенный!
Родственники вместе рассмеялись над нехитрой шуткой старика. После вечерних посиделок дед отправился к себе, а Маша хлопнула себя ладонью по лбу: мусор не выбросила! Надо вынести ведро, чтобы ночью не воняло. Это вроде после заката уносить хлам из дому не следует, а пока солнышко не село, можно!
Схватив ведро, девушка выскочила из квартиры прямиком в темноту. Какую-то теплую, если не жаркую, абсолютную темноту без лучика лунного света или проблеска звездочек. Такой не бывает даже облачными ночами за городом. И еще здесь не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Почему-то сразу показалось, что она не на открытом пространстве, а где-то, ну… Схожие ощущения у Маши были разок в подвале, когда вырубили свет. Тогда, правда, у нее с собой оказался фонарик, на всякий случай засунутый заботливым дедом в карман куртки. Сейчас ни фонарика, ни коробка спичек не было. Выходя с ведром за порог (всего-то и требовалось — выкинуть мешок в контейнер в углу двора в минуте ходьбы от дома), девушка не думала собираться, как в поход. А зря! Очень зря!
