Что удивительно, от холода подростки не дрожали, наверное, жизнь закалила их почище всяких оздоровительных методик Машиного мира, а вот голодными точно были. Увы, кроме пары протеиновых батончиков, в рюкзаке не нашлось ничего, но и это было принято с благодарностью.
Чуть перекусив и напившись из ближайшего ручья, не воняющего сероводородом, парочка принялась уже более основательно знакомить Машу с реальным положением дел. Почему подростки ей поверили и доверились, почему вообще не стали выпытывать ничего о чужачке, Сазонова понятия не имела, наверное, таково одно из свойств ключа.
Итак, жили-были в долинах гейзеров кочующие племена скотоводов. С земледелием на такой скудной почве не очень-то и размахнешься. Люди не то чтобы процветали, но жили вполне мирно, а когда приходили в эти края суровые зимы, все удалялись в пещеры, где в стылый сезон куда теплее, чем снаружи. Там, в пещерах, даже камень всегда чуть теплый. Народ молился богу солнца Орлагу, дарующему им в сезон ненастья часть своего сберегаемого за благодатное время тепла.
Но что-то случилось с пещерами или с богом, а может, и с тем и с другим. Год от года в теплых прежде скалах становилось все холоднее, да настолько, что шанс пережить неблагоприятный сезон выпадал далеко не всем.
Тут-то и началось скверное. Измученные невзгодами люди с подачи шаманов, жрецов, или как еще обозвать религиозную прослойку общества — Маша затруднилась с определением короче, служители культа решили, что всему виной гнев бога и надо его искупить. Задабривали поначалу подношениями из украшений, крови животных, всякими песнями и плясками, а когда и это не помогло, перешли к человеческим жертвам.
С тех пор так и повелось: перед каждым сезоном стуж в священном круге на священном камне отправляли богу «телеграммы» с просьбой о ниспослании тепла через убиенных соплеменников. Пели хвалебные гимны, возносили мольбы, а толку как не было, так и нет.
— Так, а сама погода в ваших краях поменялась? Стало теплее или холоднее? — наморщила лоб Маша, греша на глобальные изменения климата. Может, у них тут очередной ледниковый период надвигается, или теплое течение сменило свой обычный маршрут из-за некоего катаклизма.
Подростки чуть-чуть покумекали и все-таки ответили решительно: нет. Погода не поменялась. Ушло только тепло из пещер.
— Ага, — пробормотала себе под нос девушка, почесывая нос. — И почему? Тектонические процессы? Возможно. Я в этом ни бельмеса. Географию настолько глубоко не изучали. Но если дело в естественных закономерностях, зачем я здесь? Не сходится.
Маша покачала так и не исчезнувший в руке меч и удивленно вздрогнула, когда лезвие дернулось, а кончик указал на один из менгиров, кругом обступивших жертвенную скалу. Не прямо на камень, а на землю у его подножия. Пожав плечами, девушка подошла ближе и принялась ковырять поверхность — камни вперемешку с утоптанной до состояния бетонного покрытия землей. Будь у девушки обычная лопатка или обычный меч, у нее бы ничего не вышло. Но меч-ключ входил в грунт, как в масло, вырезая целые куски. От настойчивых вопросов бывших пленников Маша не отмахнулась, но попросила чуть-чуть подождать.
Чего именно, она и сама не ведала. Зато, докопавшись, распознала находку мгновенно. В камень был вмурован очень знакомый самоцвет грязно-желтого оттенка, мерцающий в рваном ритме. «И тут эта пакость!» — начала сердиться Мария. Недолго думая она поступила с камнем так же, как с его собратом в подвале другого мира. Р-р-раз! Тычок острым кончиком меча, и все осыпалось крошевом, исчезающим, не долетев до земли.
«Есть еще? — задала себе вопрос девушка и сама же ответила на него, ориентируясь на новое дрожание меча: — Есть, как не быть».
А раз есть, то работа по вскапыванию ритуальной площадки впереди! Именно этим и занималась Мария весь следующий час, до мозолей стерев ладонь и порезав палец острым обломком камня. Она откопала и уничтожила еще восемь кристаллов. Может, парочка светловолосых подростков не кончала ни школ, ни университетов, но то, что завлекательно мерцающие «камешки» являются какой-то несусветной дрянью, они просекли моментально. И даже попробовали предложить Маше свою помощь. Копать им было нечем, но отгребать и оттаскивать уже вывернутые из почвы куски они могли, чем дружно занялись в четыре привычные ко всякому труду руки.
