Всхлип, потревоживший сон девушки на газоне, повторился. Сазонова вошла в дверь и огляделась. Коридор и комнаты с обрывками обоев на стенах, невысокая лестница на второй этаж справа и вторая длиннющая лестница вниз, начинающаяся прямо от порога. Странная архитектура! На середине той самой последней лестницы скорчился живой комочек. Девчушка лет семи в ярко-желтом платье в белый горох. Хвостики светлых волос подрагивали в такт плачу.
— Эй, ты чего ревешь? — первым делом уточнила Маша.
Вдруг ребенок расшибся, упав в темноте на ступеньках, и чего-нибудь себе сломал, тогда его нельзя нести, надо фиксировать место перелома. Так говорили на ОБЖ в школе и на медицине в универе.
— Мячик укатился, дверь захлопнулась. Темно стало! — К Марии повернулась зареванная мордашка. Впрочем, тут же просиявшая робкой надеждой при виде девушки и открытой двери. — Тетя, помоги мне мячик достать! Он где-то внизу, в подвале.
— Пошли, — просто согласилась студентка, зная, как крепко малыши привязываются к самым зачастую пустячным игрушкам.
Лестница была деревянной, холодной, но гладкой, заноз можно было не опасаться. Маша сбежала по широким ступеням к расстроенной девчушке и подала ей руку:
— Идем искать твой мячик!
— Спасибо! — расплылась в благодарной улыбке малявка.
Рука об руку парочка спускалась с казавшихся бесконечными — да какой же глубины здесь подвал отгрохали? — ступенек. Мелкая и хвостатая тараторила на ходу, захлебываясь своей радостью от того, что ей не придется доставать любимый мячик одной, а то дом страшный, старый, холодный, и в него никогда никто из ребят даже на спор не ходит. Потому что страшно, а она с Маком поспорила, что зайдет, если дверь открыта. Она ж все время закрыта. А тут открылась. Линда зашла, думала только на порожке постоять, а мячик укатился на лестницу. А этот мячик ей старший брат подарил, когда из командировки приезжал. Поэтому Линда не могла оставить его в страшном доме. Решила забрать, а мячик по ступенькам вниз запрыгал, она кинулась вдогонку, а дверь захлопнулась. А она темноты боится!..
Водопад слов лился из Линды, как вода из пожарного брандспойта, сражающегося с огнем. Скорее всего, под собственную трескотню девочке было спокойнее идти, хотя она все равно побаивалась и тискала Машину ладошку, как сквиша.
Длиннющая, будто в метро со сломанным эскалатором, лестница все-таки закончилась ровной каменной площадкой. Босые Машины ноги сразу почувствовали разницу между прохладой деревянных ступенек и леденящей стылостью камня. Слишком ледяной для необутых пяток.
Линда огляделась и радостно вскрикнула: полосатый, как арбуз, мячик лежал у дальней стенки совершенно пустого подвала. Маша нахмурилась. Скатываясь по ступенькам, мячик ну никак не мог оказаться в том углу. Если бы пол был завален мусором, то рикошет был бы вполне вероятен, однако плита оказалась гладкой и наклона не имела.
Придержав лапку ребенка в своей, Сазонова не дала кинуться к игрушке и обосновала остановку логичной просьбой:
— Подожди, не хватай, вдруг мяч в чем-то испачкался.
— А? Ладно, — недоуменно хлопнула глазищами Линда и тут же восторженно выдохнула, совершенно забыв про мяч: — Ух ты, какая красота!
Маша проследила за взглядом девчушки и нахмурилась еще сильнее. Прямо в стене чуть левее мяча на расстоянии полуметра от пола был вмурован кристалл. Мутно-желтый с прозеленью, он вспыхивал болотными огоньками с рваным, но каким-то гипнотическим ритмом. Только то, что Мария цепко держала девочку за руку, помешало той рвануть к блестяшке на всех парах.
Почему-то Сазоновой показалось, что нельзя допускать не только касания к кристаллу, а и долгого на нем сосредоточения. Эта штука размером с пару кулаков взрослого человека вызывала у нее безотчетную неприязнь, как тараканы, хотя как раз тараканов Сазонова совсем не боялась. Насекомые и насекомые, с отличной приспособляемостью. Выживут везде! Этот кристалл был куда хуже. А раз так… Что ж, настала пора вызвать меч.
Ладошка Линды расслабилась, как ватная, девочка стояла, но казалась спящей. «Тем лучше», — рассудила Маша, призывая меч-прав
