Часть I. От Февраля до Октября - страница 64

Шрифт

Интервал

… Германии? Чтоб Италия возвратила по принадлежности занятые ею части Трентино?[90] Это было бы бессмыслицей! Мы оказались бы фанатиками легитимизма, т.-е., защитниками династических и «исторических» прав в духе самой реакционной дипломатии. Да беда в том, что и эта «программа» потребовала бы для своего осуществления – революции. Во всех перечисленных и других подобных случаях, поставленные лицом к лицу с конкретной действительностью, мы сможем, очевидно, выдвинуть только один принцип: опрос заинтересованного населения. Разумеется, это критерий совсем не абсолютный. Так, французские «социалисты» из большинства сводят опрос населения (Эльзас-Лотарингии) к постыдной комедии: сперва оккупировать, т.-е. захватить военной силой, затем потребовать согласия быть аннексированными. Совершенно очевидно, что действительный опрос предполагает революционные условия, когда население может давать ответ не под дулом револьвера – немецкого или французского, все равно.

Единственное приемлемое содержание лозунга «без аннексий» сводит его, таким образом, к протесту против новых насильственных захватов, стало быть, к отрицательному выражению права наций на самоопределение. Но мы видели, что это демократически бесспорное «право» неизбежно превращается и будет превращаться для сильных наций в право захвата и попрания, а для слабых – в бессильное пожелание или в «клочок бумаги», доколе политическая карта Европы замыкает нации и осколки наций в рамки государств, таможнями отделенных друг от друга и непрерывно сталкивающихся в империалистической борьбе. А преодоление этого режима мыслимо только через пролетарскую революцию. В сочетании пролетарской программы мира с программой социальной революции и лежит центр тяжести вопроса.

III. Право нации на самоопределение

Мы видели выше, что социал-демократия не может шагу ступить при решении конкретных вопросов в области национально-государственных перегруппировок и новообразований без принципа национального самоопределения, который, в последнем своем выводе, означает признание за каждой национальной группой права определять свою государственную судьбу, стало быть, отделяться от данного государства национальностей (напр., Россия, Австрия). Единственно демократический путь узнать «волю» нации – это опросить ее путем референдума. Но этот ответ, демократически обязательный, останется в изложенном виде чисто формальным. Он ничего не говорит нам о реальных возможностях, путях и средствах национального самоопределения в современных условиях капиталистического хозяйства. А, между тем, в этом, именно, центр тяжести вопроса.

Для многих, если не для большинства угнетенных наций и национальных групп и осколков самоопределение означает расторжение существующих границ и расчленение нынешних государств. В частности этот демократический принцип ведет к освобождению колоний. Между тем, вся политика империализма направлена на расширение государственных границ, независимо от национального принципа, на принудительное включение слабых народов в таможенную черту, на захват новых колоний. Империализм экспансивен и наступателен по существу, и именно этим своим качеством он характеризуется, а не изменчивыми маневрами дипломатии.

Таким образом, принцип национального самоопределения, во многих случаях ведущий к государственной и экономической децентрализации (расчленение, распад), враждебно сталкивается с могущественными централизаторскими стремлениями империализма, имеющего в своих руках государственную организацию и военную силу. Правда, во многих случаях национально-сепаратистское движение находит поддержку в империалистических происках соседнего государства. Но эта поддержка может стать решающей только путем применения военной силы. А как только дело доходит до военного столкновения двух империалистических организаций, новые государственные границы определяются не на основе национального принципа, а на основе соотношения военных сил. Заставить победоносное государство отказаться от аннексии вновь завоеванных земель так же трудно, как и принудить его дать ранее захваченным провинциям свободу самоопределения. Наконец, если б даже совершилось чудо, и Европа оказалась силою оружия – о чем разглагольствуют полуфантасты-полуплуты типа Эрве