– Ну, а как же быть с Гогенцоллерном, войска которого будут нависать угрозой над победоносной русской революцией?
– Мы уже писали об этом. Русская революция представляет неизмеримо большую опасность для Гогенцоллерна, чем аппетиты и замыслы империалистической России. Чем скорее революция сбросит с себя гучковско-милюковскую шовинистическую маску и откроет свое пролетарское лицо, тем могущественнее будет отклик, какой она встретит в Германии, тем меньше будет у Гогенцоллерна охоты и возможности душить русскую революцию, – у него будет достаточно хлопот у себя дома.
– А если немецкий пролетариат не поднимется? Что мы будем делать тогда?
– То есть, вы предполагаете, что русская революция может пройти бесследно для Германии – даже в том случае, если у нас революция поставит у власти рабочее правительство? Но ведь это совершенно невероятно.
– Ну, а если все же?..
– Нам в сущности незачем сейчас ломать себе голову над таким невероятным предположением. Война превратила всю Европу в пороховой склад социальной революции. Русский пролетариат бросает теперь в этот пороховой склад зажженный факел. Предполагать, что этот факел не вызовет взрыва, значит мыслить наперекор законам исторической логики и психологии. Но если бы случилось невероятное, если бы консервативная социал-патриотическая организация помешала немецкому рабочему классу в ближайшую эпоху подняться против своих правящих классов, – тогда, разумеется, русский рабочий класс защищал бы революцию с оружием в руках. Революционное рабочее правительство вело бы войну против Гогенцоллерна, призывая братский немецкий пролетариат подняться против общего врага. Точно так же, как и германский пролетариат, если бы он оказался в ближайшую эпоху у власти, не только имел бы «право», но и был бы обязан вести войну против Гучкова-Милюкова, чтобы помочь русским рабочим справиться со своим империалистским врагом. В обоих этих случаях руководимая пролетарским правительством война была бы только вооруженной революцией. Дело шло бы не о «защите отечества», а о защите революции и перенесении ее на другие страны.
«Новый Мир» N 942, 21 (8) марта 1917 г.
Л. Троцкий. КТО ИЗМЕННИКИ?
Мы заклеймили воинственные планы и намерения правительства Гучкова и Милюкова. Мы заявили, что революционный русский народ хочет мира. По этому поводу здешняя реакционная газета «Русская Земля» называет нас германофилами и изменниками.
Бывшее царское правительство было германофильским и стремилось к династической, противонародной сделке с Гогенцоллерном. «Русская Земля» до последнего дня служила с чисто-собачьей преданностью правительству Николая II, и если б он успел заключить мир с Вильгельмом, «Русская Земля» начала бы снова лизать ботфорты немецкого царя, как делала это вся русская поповско-дворянско-чиновничья реакция до начала войны.
Мы как были, так и остаемся заклятыми врагами Романовых и Гогенцоллернов, обрушивших на русский и немецкий народы ужасы нынешней войны. Мы говорим, что этой войны не хотели и не хотят народы. Мы говорим, что Милюковы обманывают мир, когда заявляют, будто русские рабочие и крестьяне горят желанием проливать свою кровь за Армению, Константинополь и Галицию. Мы говорим, что действительно народное Революционное Правительство в России, одухотворенное стремлением к миру и глубоким социальным преобразованиям, явилось бы смертельной опасностью для правящих бандитов в Германии, ибо вызвало бы революционное восстание немецкого пролетариата. И вот по этому поводу «Русская Земля», которая теперь пытается поступить на содержание к либеральным империалистам, как вчера она была на содержании у царскосельских друзей кайзера, осмеливается говорить о нашей «измене».
Эй, вы там, потише! Спрячьте лучше ваши наемные рожи в той черносотенной подворотне, куда никогда не достигал и не достигнет луч революции!..
«Новый Мир» N 943, 22 (9) марта 1917 г.
Л. Троцкий. ПОКЛАДИСТЫЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ПРОМЫСЕЛ
Столько совершается теперь событий на святой Руси, что за всем не усмотришь… Но лучше всего, пожалуй, послание Святейшего Синода[19] по поводу совершившейся революции. Святые отцы решили признать и благословить Временное Правительство – после того, как два наиболее черносотенных столпа церкви православной были отправлены сажать капусту. Что делали преосвященные и преосвященнейшие в те часы, когда матери голодающих детей вышли на улицу Петрограда с требованием хлеба и мира, мы доподлинно не знаем. Совещались ли они с благочестивыми придворными графинями о том, как спасти праотеческий престол и с ним вместе алтарь, или же попрятались по подвалам в ожидании конца событий и там питались постненькой рыбкой, – об этом нам когда-нибудь расскажут прилежные историки. Но когда стало ясно, что самодержавнейший и православнейший царь, податель благ, полетел вверх тормашками, когда министры старого режима оказались за прочными решетками Петропавловской крепости, и бывшему председателю совета министров Горемыкину
