Часть 1. Роль среды - страница 40

Всякая равнина, освоенная для возделывания на ней культур массового спроса, становится крупной экономической и социальной величиной, становится большой силой. Но при этом она должна жить и трудиться не только для себя, но и для других. И это обстоятельство, которое является условием ее величия, в XVI веке, столь неблагополучном в отношении хлеба, является также причиной ее зависимости и ее бедствий. Мы убедимся в этом на примере Андалусии, которая еще до 1580 года оказалась вынужденной ввозить хлеб с севера^>289.

По завершении предпринятых нами странствий нам остается охватить во всей их целостности многочисленные проблемы, связанные с перегонами скота на выпасы и с кочевым образом жизни, т. е. с регулярными перемещениями человеческих масс и стад скота, которые мы рассматриваем в последнюю очередь как одну из характерных особенностей средиземноморского мира. Эти постоянно возобновляемые передвижения трудно будет до конца объяснить, если ограничить наше рассмотрение только полуостровными частями континентов. Нам придется совершать довольно пространные и неоднократные экскурсы на восток и на юг и охватить, по крайней мере включив в рассуждение, жизнь скотоводов на протяженных границах пустынь. Вот почему мы подходим с таким опозданием к этим трудно локализуемым проблемам.

Есть несколько видов сезонных перемещений скота: географы выделяют по меньшей мера два, возможно, три таких вида.

Прежде всего, речь идет о «нормальном» выгоне скота в горы: в этом случае его собственники и пастухи являются обитателями равнины, они покидают ее летом, в неблагоприятное для равнинного скотоводства время. Горы в этом процессе выступают всего лишь как конечный пункт этого перемещения в пространстве. При этом чаемое пространство часто принадлежит крестьянам с равнины, но в основном его арендуют у горцев. К XVI веку уже, возможно, на протяжении четырех или пяти столетий Арль^>291 являлся центром массовых летних перегонов скота, во время которых стада из Камарги и особенно из Кро отправлялись каждый год по дорогам, пролегающим в бассейне реки Дюране, на пастбища Уазана, Деволюи и Веркора, вплоть до окрестностей Морьенны и Тарантезы. Это настоящая «крестьянская столица»: здесь живут «капиталисты»^>292, как совсем недавно называли заправил здешнего овцеводства; здесь работают нотариусы, которые удостоверяют соответствующие контракты.

Пример «обратных» перегонов скота в XVI веке наблюдается в испанской Наварре. На этот раз стада и пастухи спускаются с высокогорной местности euskari. При этом на долю низин выпадают только рыночные функции, если там есть рынок. Эти зимние переходы напоминают беспорядочное бегство. Пастухи и скотина, покидая горы из-за сильных холодов, вторгаются в нижнюю Наварру, как захватчики в завоеванную страну. При приближении этих страшных гостей все замирает. Так каждый год возобновляется вечная война между пастухами и крестьянами. Она продолжается, пока стада не достигнут открытых частей равнины или больших пастбищ Барденас Реалес, и снова вспыхивает на обратном пути. Барденас Реалес — это каменистая степь на границе с Арагоном, с довольно скудными из-за зимних дождей пастбищами^>293.

Обратные перегоны скота происходят также в Калабрии, когда пастухи и стада зимой и весной скапливаются на узких полосах прибрежной земли. «Утром на праздник Пасхи, — рассказывает в июне 1549 года епископ Катандзаро, — некоторые священнослужители отправлялись на побережье, где находятся многочисленные стада, и по обыкновению служили там обедню на алтаре, уложенном из кругов сыра, затем благословляли сыр и стада и причащали пастухов. За это священник получал весь сыр, из которого складывали алтарь. Я наказал священнослужителей, участвовавших в этих службах, и под страхом ужасных кар запретил им делать это впредь»