Часть 1. Роль среды - страница 23

Но самый яркий пример кипучей жизни этих плоскогорий являют собой в середине испанского полуострова Старая и Новая Кастилия, земли которых избороздили дороги или, скорее, дорожные колеи^>167, истоптанные к тому же тысячами ног и копытами караванов arrieros^>*BU (роль возчиков, причудливые обыкновения которых описывает Сервантес, сравнительно невелика^>168). Эти бесконечные вереницы вьючных животных, мулов, осликов, не видных из-под поклажи, пересекают Кастилию с севера на юг и с юга на север. Они перевозят все, что встречается на пути: зерно и соль, шерсть и лес, глиняную или фаянсовую посуду из Талаверы и путешественников.

Эти «грузоперевозки» позволяют Кастилии обеспечивать связи между окраинными областями полуострова, которые окружают ее и часто отделяют от моря. Именно благодаря этим сообщениям Кастилия, как было о ней сказано^>169, «создала Испанию». Именно они определяют и, если угодно, обнажают сущность экономики страны: в самом деле, с давних пор эти караванные пути ведут на восток, прежде всего в Барселону, в задачи которой, наряду с прочим, входила продажа испанской шерсти; затем в Валенсию, процветавшую в XV веке^>170, в эпоху Альфонса Великодушного (1316–1458); наконец, в Малагу и Аликанте, которые в XVI веке являются портовыми центрами торговли шерстью. А. Шульте в своем труде о Grosse Ravensburger Gesellschaft^>*BV полагает, что закат Валенсии в конце XV века вызван тем, что транспортировка товаров по кастильским дорогам, в полной мере развернувшаяся при порядках, установленных католическими королями, переместилась в активные города Севера: Медину Дель Кампо, Бургос, Бильбао, через посредство которых Испания устанавливает связи с могущественной Северной Европой. Эта правдоподобная гипотеза снова обращает наше внимание на упомянутое пространственное оживление, на караванную торговлю, без которой невозможно понять ни Испанию в целом, ни саму Кастилию с ее городами, расположенными вдоль линии, протянувшейся с севера на юг вдоль дорог, служивших для выгона скота на горные пастбища и для перевозки грузов, которые некогда были путями Реконкисты. Не стала ли эта простота сообщений первым условием действенного управления, благодаря которому Кастилия, наставляемая «железной розгой» своих королей, о которой говорит в 1581 году^>171 венецианский посол, была так быстро и так успешно подчинена ими? Не случайно под действием всех этих причин Кастилия в это время становится центром тяжести и сердцем Испании^>172.

На стыке гор и равнин^>173, в нижней части предгорий — в Марокко ее называют Дир — прорисовываются узкие полоски глубоко укоренившейся и цветущей жизни. Возможно, потому, что на высоте от 400 до 200 м, вдали от ядовитых испарений равнины и в то же время в пределах произрастания сultura mista^>*BW создаются оптимальные для средиземноморского ареала условия. Кроме того, вода позволяет заниматься орошением и разведением искусственных садовых культур, украшающих эти полоски земли.

В Марокко, там, где Атлас переходит в Дир, простирающийся до больших плоскогорий запада, при всяком спуске в долину можно видеть оросительные каналы и рядом с ними сады и цветники, которыми восторгался отец Фуко^>*BX. Равным образом, путешественник, едущий с севера, получает свои первые впечатления от Италии как истинно средиземноморской страны, лишь далеко оставив позади Альпы, на подступах к Апеннинам, которые простирают от Генуи до Римини, у основания полуострова, свои изрытые оврагами склоны, там и сям усеянные великолепными оазисами. Это впечатление бывает очень сильным весной, когда вступаешь в эту страну зелени и цветов, страну возделываемых полей, где с виноградниками, оливковыми и вязовыми рощами соседствуют белеющие виллы, в то время как в долине По лишенные листвы деревья — тополи, ивы, шелковицы — кажутся еще скованными зимним холодом. Ибо смешение культур, сочетание плодовых деревьев, кустарников и иногда пахотных полей часто ограничивается линией предгорий.