«Капитан Суровцев Иосиф Васильевич, 1903 года рождения. Исключен из списков офицерского состава ввиду смерти… В Ленинградском городском военном комиссариате за него получает пенсию жена Ф. А. Суровцева-Френкель».
Признаться, я с робостью написал этой женщине. Боялся разбередить старые раны, вновь напомнить о потере мужа, который - я допускал и это - мог оказаться лишь однофамильцем того, чей портрет, вырезанный из фотографии, я просил ее опознать.
Через двадцать дней пришел ответ. Что в конверте?… Я сразу стал читать последние строчки, чтобы по их тону понять характер всего письма:
«P. S. Думаю, не будете возражать, что фото оставила у себя. Ф. Суровцева-Френкель».
Он!… Спасибо полковнику Н. И. Новгородскому.
Ф. А. Суровцева сообщала, что «во время смерти В. И. Ленина муж учился в школе командиров в Москве» и что «у него долго хранилась вырезка из какой-то военной газеты, где он, как отличник боевой и политической подготовки, был изображен на посту у гроба вождя».
Действительно, похожий снимок был опубликован (без фамилии часового) в февральском номере журнала «Прожектор».
Эксперт Всесоюзного научно-исследовательского института охраны общественного порядка А. Зинин, сличив фотографии часового и Суровцева, подтвердил, что на них изображено одно и то же лицо.
…Через Николаев проходили красные отряды. Громыхали пушки, цокали подковы, полыхали знамена. «И «Яблочко-песню» играл эскадрон смычками страданий на скрипках времен»… Тревожной весной 1919 года с одним из полков ушел на фронт 14-летний доброволец Иосиф Суровцев. Сын чернорабочего, учившийся слесарничать в одном из гаражей, он давно лелеял мечту вихрем мчаться на лихой тачанке и косить беляков из пулемета. Чтобы взяли в Красную Армию, прибавил себе два года.
Немало походных дорог прошагал николаевский Гаврош… В нем - худеньком красноармейце в длинной, не по росту, шипели, выгоревших обмотках и потрескавшихся ботинках - жила великая душа народа, который больше не мог терпеть голод, нужду и притеснения…
- Это был образцовый кремлевский курсант, - вспоминал полковник Н. И. Новгородский, встретившийся с Иосифом в 1922 году. - На старшем курсе его назначили командиром отделения - честь, которой удостаиваются немногие курсанты. Аккуратный и подтянутый, он отличался высокой требовательностью к себе и другим. Признаться, как подчиненный, я считал его требовательность плохой чертой.
Но позднее, став командиром, понял, что это - его достоинство.
22 января 1924 года на траурном собрании, посвященном памяти Ильича, курсанты дали клятву «еще больше сплотиться вокруг знамени твердой, стальной, монолитной, единой партии пролетариата - Российской Коммунистической партии и ее Центрального Комитета». 180 будущих командиров были приняты в члены и кандидаты партии. Среди коммунистов ленинского призыва был и Иосиф Суровцев.
…Осенью 1925 года молодой краском прибыл в 24-й стрелковый полк в Бобруйске. «Мы вместе работали командирами взводов и снимали одну холостяцкую квартиру, - вспоминает подполковник А. Д. Позняков, сразу узнавший Иосифа на фотографии. - Это был веселый и энергичный человек. Вечно куда-то спешил, торопился, полный различных забот и планов. Возвращаясь с маневров, с увлечением рассказывал о своих красноармейцах, о новой боевой технике, о смелых тактических решениях. Его ценили».
Действительно, в служебной карточке И. В. Суровцева, хранимой в Центральном архиве Советской Армии, записано:
«1927 год. Подлежит выдвижению на должность помощника командира роты во внеочередном порядке.
1928 год. Достоин выдвижения на должность командира роты во внеочередном порядке…»
В 1930 году, окончив знаменитые командные курсы «Выстрел», он был избран секретарем партийного бюро своего 24-го стрелкового полка… Трагический случай оборвал жизнь капитана И. Суровцева.
…Более шестидесяти лет смотрит на нас с уникальной фотографии молодой часовой. В его глазах - скорбь и твердость. На скулах - желваки. Рука крепко сжимает винтовку с блестящим штыком. И хотя курсант невысок, его плотная, коренастая фигура выглядит торжественно, величественно и грозно…
