Было очевидно, что ночной гость вовсе не испытывал радости от того, что находится здесь в такой поздний час. Мутный желтый свет фонаря над крыльцом обрисовывал жесткую линию подбородка и высокие скулы. Мужчина смерил Вивьен взглядом всю — от головы, замотанной полотенцем, до носков стоптанных шлепанцев, — и его глаза насмешливо блеснули.
— Вы не Дженни.
— Нет, — подтвердила она, смутившись.
Только восемнадцатилетние девушки выглядят очаровательно, выйдя из-под душа. Когда тебе тридцать один, это уже не так мило.
— Я Вивьен. А вы… мистер… Макмиллан, если не ошибаюсь?
— Совершенно верно. Дженни здесь?
— Нет.
— Отлично.
По-видимому, он был чрезвычайно доволен полученной информацией, и это удивило Вивьен.
— Я приехала домой два часа назад. Нет никаких признаков того, что Дженни была здесь. Что-нибудь случилось?
— Насколько я знаю, ничего страшного, но ваши родители в панике. Вы не возражаете, если я войду? Или я должен объяснять все, стоя на крыльце в мокром пиджаке?
Вивьен сочувственно улыбнулась.
— Конечно, входите. Извините мой вид, я только что из душа. Собиралась выпить стаканчик вина на ночь и лечь в постель. Я сегодня с шести утра на ногах и весь день провела в самолете.
— Мне знакомо это состояние, — сказал Фред, входя в дом. — Напряжение не сразу проходит. Буду бесконечно благодарен, если вы позволите присоединиться к вам.
Глаза Вивьен расширились от искреннего изумления.
— Присоединиться ко мне?
— Я имел в виду стаканчик чего-нибудь согревающего. Не постель, — мягко пояснил он.
Волна жара прихлынула к ее щекам. Это было необычное ощущение. Вивьен не краснела целую вечность.
— О да, конечно. Простите. Я так устала, что плохо соображаю. Садитесь, пожалуйста, — поспешно предложила она, махнув рукой в сторону дивана. — Чего бы вы хотели выпить?
— В последние два часа я мечтал о бренди. — Фред подошел к камину и проверил наличие дров. — Камин тоже присутствовал в моих мечтах. Не возражаете, если я разожгу его? Я промок до нитки.
Вивьен посмотрела на него с некоторым удивлением.
— Пожалуйста. Ваши мечты выглядят достаточно скромно.
— В этом нет ничего удивительного. Я обыкновенный человек, и мечты у меня обыкновенные.
Она снова покраснела под изучающим взглядом его серебристо-серых глаз.
— Давайте сюда ваш пиджак.
Фред охотно стянул мокрый пиджак с плеч, оставшись в скромной белой рубашке. Он с явным облегчением ослабил узел неброского галстука в полоску. Этот стиль одежды совсем не характерен для приятелей Дженни, отметила Вивьен, расправляя пиджак на спинке стула.
— Пойду посмотрю, есть ли у меня бренди, — сказала она и направилась в кухню.
Происходит что-то странное, решила Вивьен, доставая старую, запыленную бутылку. Она налила в стакан солидную порцию, потом вспомнив о том, что Фредди Макмиллан — очень крупный мужчина, плеснула еще.
Массивная фигура придавала ему солидный вид. Совершенно очевидно, что он лет на десять старше Дженни. Большинство прежних поклонников ее сестры были бесшабашными худощавыми молодыми людьми. Дженни, которая в свои двадцать четыре года еще не рассталась с манерами школьницы, всегда тяготела к своим ровесникам, которые могли танцевать под тяжелый рок до двух часов ночи, а на следующий день отправиться на какую-то экзотическую вечеринку. У Вивьен сложилось впечатление, что этот мужчина не из тех, кого привлекает подобный образ жизни.
Она налила себе сухого вина и вышла в гостиную, держа в руках по стакану. Настало время для некоторых объяснений.
Фред стоял на одном колене перед камином, аккуратно подкладывая дрова к небольшому язычку пламени. Услышав шаги, он поднял голову, с нескрываемой благодарностью взял протянутый бренди и сделал большой глоток.
— Именно этого мне не хватало, — сказал он. — Спасибо.
— Пожалуйста.
Вивьен села на диван, поставила свой стакан вина на столик и стала наблюдать за своим нежданным гостем. Он положил в камин еще одно полено и поднялся на ноги. Очень крупный мужчина, снова подумала Вивьен. Но в то же время гибкий и мускулистый. От его облика веяло уверенностью, спокойствием и надежностью. Вивьен поймала себя на том, что в последнее время ни один мужчина, кроме отца, не вызывал у нее мыслей о спокойствии и надежности.
