— Я и не думал спать! Клянусь Митрой!.. — Испуганный солдат, вскочивший со своей лавочки, изо всех сил таращил глаза, показывая, что сна нет ни в одном из них. — Я просто задумался и не расслышал ваши шаги! Они такие тихие!..
— Ты здесь не для того, чтобы думать! Ты должен не спускать глаз с опасного преступника, ни на миг не отворачиваясь и даже не моргая! А эт-то что такое?!.. — Указательный перст разгневанного начальника тыкал куда-то сквозь решетку клетки киммерийца.
На глаза ему попалась кошка, яркой шерстью своей хорошо выделявшаяся на фоне тюремной серости. Если б Рыжик, лишь только заслышав звуки грозного голоса, сообразила шмыгнуть за спину Конана, зарыться в сенную подстилку, — никто бы ее не заметил. Но она заколебалась, промедлила — очевидно, бессонная ночь и усталость давали о себе знать, — и промедление это оказалось для нее роковым. Увидев, что ее обнаружили, она шмыгнула сквозь решетку, надеясь на быстроту своих лап, но не рассчитала. Начальник тюрьмы, окрыленный служебным рвением, молниеносно нагнулся и схватил готовящееся улизнуть животное за шкирку.
— Это?.. Это?.. — лепетал потный от страха охранник. — Это Ушлая, наша кошка… Она давно здесь живет…
— Кошка?! Живет кошка?.. И не где-нибудь, а в камере опаснейшего чернокнижника?!..
— Нет-нет! Она бывает во всех камерах… Она ловит здесь мышей… О, господин начальник, если б вы видели, как она выкладывает тушки мышей вдоль стен — то волнистой линией, то в кружочек!..
Кошка, зажмурив от ужаса глаза, повисла в руке начальника и даже не пыталась вырваться. Конан вспомнил, как девочка рассказывала, что от страха сама собой возвращается в человеческое состояние, и ему захотелось помолиться кому-нибудь из светлых богов, хотя прежде он никогда не имел подобной привычки.
Неуклюжие попытки солдата растрогать начальника описанием поразительных кошачьих достоинств достигли противоположного результата. Тот уже не кричал, но шипел, выкатив — глаза на лоб и покраснев так сильно, что казалось, вот-вот грохнется на каменный пол и забьется в припадке:
— Ты что?! Ты только вчера родился, безмозглый щенок?.. Ты разве не знаешь, что кошки — лучшие помощники колдунов?! Ты видел когда-нибудь колдуна или ведьму, у которой не сидела бы на плече черная кошка?.. О, идиот! Она выкладывает мышей в кружочек!.. А что еще она делает? Где эти мыши? Вы сожгли их?!..
— Но она же не черная… — продолжал оправдываться охранник, но совсем тихим, осевшим от ужаса голосом. — Она ничего не делает больше…
— Я вижу, она уже всех вас тут охмурила! Вовремя же я появился с проверкой! — Начальник протянул руку с обмершей кошкой по направлению к одному из сопровождавших его воинов, с тупым изумлением наблюдавшему всю эту сцену. — Возьми ее и тотчас же сожги на тюремном дворе! И не вздумай отпустить, слышишь? Это не простая кошка! Ее можно уничтожить только сожжением заживо, как и ее хозяина! Впрочем, нет, — передумал он, — ты, конечно же, ее упустишь. Она ведь может обратиться в твоей руке в змею, и ты завопишь от страха! Придется мне самому это сделать.
С торжествующей ухмылкой взглянув на узника, начальник сделал шаг по направлению к выходу. Медлить больше было нельзя. Конан напряг мускулы рук, собрав воедино все силы своего могучего и не слишком ослабленного долгим пребыванием в тюрьме тела. То звено в цепи на запястьях, которое некогда всю ночь пытались перепилить дети, он подолгу перетирал о каменный выступ стены за своей спиной. Он делал это потихоньку, очень осторожно, чтобы не заметил охранник, но зато каждый день. Теперь звено это лопнуло, и цепь распалась!
В уме киммерийца мелькнуло сожаление. Оно было мимолетным, но все-таки было: ведь он готовился разорвать свои цепи на площади, перед тем как его привяжут к столбу на эшафоте. Вот тогда ему, быть может, удалось бы уйти!.. Сейчас же его немедленно закуют снова, и времени перетереть железо больше уже не будет.
С диким ревом варвар бросился на решетку своей темницы и стал трясти ее и разгибать прутья. Эффект был в точности такой, какого он ждал: ошарашенный начальник тюрьмы выпустил из рук кошку, один из охранников выронил копье с громким звоном, а второй стукнулся затылком о стену. Краем глаза Конан с облегчением увидел, что на этот раз Рыжик не стала медлить, но, промелькнув между ногами остолбенелых тюремщиков, подобно живому клочку огня, скрылась в одном из своих укромных ходов.
