— Зажечь свет? — как-то очень уж громко спрашивает он.
У Галки пересыхает в горле. Она пытается поймать сползающую с плеча тужурку, но руки плохо слушаются ее — тужурка падает на пол.
— Как хочешь, — говорит она, и ей кажется, что эти слова произносит кто-то другой.
Руки… Какие у него сильные руки. Но как осторожны они. Разве сильные могут быть так осторожны?.. Нет, это не порыв. Это спокойнее, проще, добрее. Как-то сразу становится легко, будто тело теряет свою тяжесть.
— Ты моя жена?
— А ты не нашел до сих пор лучшую? — тихо смеется Галка.
— Лучше не бывают.
— Еще встретишь.
— Нет.
— Так, вероятно, говорят все мужчины, — продолжает смеяться Галка.
— Тебе уже говорили?
Ей кажется, что в его голосе звучит настороженность. Это забавляет ее.
— Предположим.
— Кто?
— А тебе не все равно? — она все еще улыбается. Но в темноте Сергей не видит ее улыбки. Он размыкает руки, встает.
— Курить хочется.
Вспыхивает спичка. Ее нервное пламя рождает причудливые тени.
— Что у тебя было с дель Сарто? — не оборачиваясь, спрашивает Сергей.
Догорев, спичка гаснет, и только тогда до Галкиного сознания доходит смысл вопроса. Горло сжимает спазм.
— Тебя интересует только дель Сарто? — сама удивляясь спокойствию своего голоса, говорит она. — Почему заодно ты не спрашиваешь о Хюбе. Он катал меня по городу в своей машине, я была у него в кабинете. А мои отношения с полковником Стадерини не волнуют тебя? Полгода я работала у него переводчицей. Затем ты выпустил из виду моих знакомых из отряда МАС. Их было четверо, не считая Марио. Люди утверждали, что я танцевала перед ними нагишом…
Она говорит быстро, едва переводя дыхание, как будто боится, что он помешает ей.
— Галя, я… Ты меня неправильно поняла… — он делает к ней шаг.
— Не подходи ко мне. — Галка отворачивается. Но отвернувшись, она украдкой косится на него — останется ли на месте или подойдет. Стоит. Нет, идет. Какой тяжелый у него шаг, даже позванивают пустые консервные банки в углу. Но это не шаги. Банки в углу уже не звенят — гремят! Что это?!
Ниша содрогается от чудовищного толчка. Испуганно мигает лампа, валится набок толстостенный баллон-резервуар, звенит содержимое ящиков. Галке кажется, что рушится каменный свод грота. Инстинктивно ища защиты, она бросается к Сергею.
— Что это? Что это?
— Спокойно. — Он берег ее за плечи. — Они рвут завал.
«Они» — это люди в клеенчатых плащах, которых она видела вчера вечером возле дома. Это те, которые прибежали на помощь к дель Сарто, которые ломились в спальню, стреляли через дверь, а потом спустились в катакомбы следом за беглецами. Два часа назад они отстали — им преградил дорогу завал. За эти два часа Галка ни разу не вспомнила о них — не то чтобы забыла, а просто не думала. Завал в подземном коридоре казался ей чертой, за которой она оставила все пережитое за последние часы, за последние дни, за последние месяцы. Но вот эта черта стерта. Люди в клеенчатых плащах пробивают себе дорогу в подземной галерее. Ей становится страшно.
— Сережа, они придут сюда?
— Надо полагать. Но нас они уже не застанут. — Голос его звучит успокаивающе, рука осторожно, едва касаясь, гладит Галкины волосы.
Ну, конечно, сейчас она с Сергеем уйдет под воду. Достаточно надеть эти вот респираторы, и тогда — ищи-свищи. Дель Сарто останется в дураках.
— Сережа, я тоже натрусь вазелином. Вода сейчас холодная.
— Обязательно. Но это лучше сделать перед самым спуском.
— А разве мы не пойдем сейчас?
— Под водой еще темно — двигаться мы не сможем, а сидеть на дне — значит, по-пустому расходовать кислород, запас которого в респираторах, к сожалению, невелик. Подождем до шести.
Еще целый час. За это время люди дель Сарто проберутся к гроту. Но Сергей спокоен, значит, все будет в порядке.
— Галя, возьми автомат. Ты умеешь с ним обращаться? Это предохранитель, а здесь вот переключение на одиночные выстрелы; диск меняется так…
Он показывает, как перезаряжать автомат.
— Перед уходом, возможно, придется поупражняться в стрельбе, а то я стал уже забывать, как это делается.
Сергей улыбается, но Галка уже понимает, что ему совсем не весело и что он не так спокоен, как ей казалось.
