Вильма повернулась к Галке, и та увидела ее широко раскрытые лихорадочно блестевшие глаза.
— Понимаешь — никто! — крикнула итальянка, вскакивая на ноги. — Нас всех убьют потому, что нас здесь ненавидят, потому что слишком много зла принесли мы с собой!
Она села и, подобрав осколок большой ракушки, стала чертить им на песке какие-то узоры.
— У меня будет ребенок, — вдруг тихо сказала она.
Галка растерялась, не зная, что ответить на это неожиданное признание.
— Поздравляю! — наконец сказала она.
— Не с чем, — криво усмехнулась Вильма. — Я решила иметь ребенка, чтобы уехать домой. Для меня это единственный способ бежать отсюда. Меня вынуждены будут отправить в Италию.
— Во-от как! — протянула Галка, обескураженная такой откровенностью — А кто отец ребенка, если не секрет?
— Нет, не секрет. Но это не имеет значения.
— Ты не любишь этого человека?
— А ты хотела, чтобы я любила его? — с неожиданной злостью крикнула Вильма. — Чтобы я уехала домой, оставив его здесь — в этом аду, чтобы я, ожидая его с войны, дождалась похоронной?
Она отшвырнула обломок ракушки и стерла начерченный на песке узор.
— Тебя можно понять, — сказала Галка. Она искренне жалела Вильму и вовсе не хотела ее обидеть. Но она сказала не правду — понять поступок итальянки она не могла. Не могла понять, почему эта неробкая и физически сильная женщина испугалась своего прозрения.
— Врешь! — вскипела вдруг Вильма. — Ты не можешь понять меня! Ты считаешь меня развратной девкой!
— Я этого не говорила, — возразила Галка.
— Но ты так думаешь — я знаю. Я давно это знаю! Ты осуждаешь меня!
— Нет, я не осуждаю, — все так же спокойно сказала Галка.
— Опять врешь! — Вильма яростно тряхнула головой, так что ее волосы упали на лицо, закрыли глаза. — Ты не можешь не сравнивать меня с собой. Ты чистенькая. Ты ухитрилась не замараться, хотя грязь была вокруг тебя. Ты стала актрисой, вышла замуж. Искусство! Муж! Тебе плевать на войну, на миллионы смертей! Тебя это не коснулось.
— Ты напрасно так думаешь, — удивляясь своей выдержке, ответила Галка. — Все это меня коснулось, и не меньше, чем тебя.
Вильма снова усмехнулась, откинула назад волосы, встала, подобрала свои вещи и, ничего не сказав, пошла к катеру. Немного помедлив, Галка натянула платье и последовала за ней.
Прямо на скале, у которой был ошвартован катер, дель Сарто и Кулагин готовили завтрак: резали колбасу, сыр, хлеб, вскрывали консервы и бутылки. Вильма уже успела присоединиться к ним и стелила на небольшом возвышении скатерть. Итальянка старалась не глядеть на Галку и с какой-то неестественной оживленностью кокетничала с Кулагиным. Объяснялись они по-немецки, так как Вильма не знала русского языка, а Кулагин итальянского.
— Говорят, у вас замечательный голос, — болтала Вильма. — Я обязательно приду послушать. Когда вы выступаете?
— В воскресенье, в клубе моряков.
— О, как долго ждать. А сегодня можно вас услышать?
— Боюсь, что сегодня не смогу петь. Я немного простужен.
— Я вас вылечу. Ведь я врач. Больной, покажите горло!
Она бесцеремонно взяла Кулагина за плечи.
Дель Сарто как бы невзначай подошел к Галке и тихо сказал по-русски — он говорил с Галкой только на ее родном языке:
— Ваша подруга, кажется, переходит границы дозволенного.
— Я не умею ревновать, синьор дель Сарто, — ответила Галка, а про себя подумала, что Вильма нарочно ведет себя так, чтобы досадить ей.
Завтрак прошел вяло. Место, выбранное для стола, находилось на самом солнцепеке. Даже охлажденное в морской воде легкое вино не освежало. Вильма предложила искупаться. Она достала из катера резиновые ласты и, надев их на ноги, подошла к краю скалы.
— Сергей, — позвала она Кулагина, — вы хорошо плаваете?
— Неплохо, — отозвался Кулагин, смахивая со лба струившийся пот. Он покосился на Галку, но та не смотрела в его сторону.
— Имейте в виду, здесь глубоко. Ну, вы идете со мной или уже испугались? — Вильма шлепнула ластом о край скалы.
— Я не из пугливых. — Кулагин встал и, еще раз взглянув на Галку, направился к итальянке.
— Догоняйте! — озорно крикнула Вильма и, прогнувшись в красивом прыжке, исчезла за краем скалы.
