Выйдя на свободу, Бунимович сменил несколько мест жительства, перестраховываясь от возможного негласного надзора, уехал в Россию, провернул там крупную махинацию с фальшивыми долларами, затем вернулся на Украину и обосновался в Киеве. Работа на скорой помощи была прикрытием, это была отличная маскировка для реализации его темных замыслов. С годами алчность его возрастала, равно как и дьявольская изощренность, то были две половинки клещей, которыми он добывал свои капиталы.
В последнее время он разрабатывал одно «масштабное» и крайне рискованное дело, которое, как всегда, планировал провести в одиночку. Так надежнее и в случае прокола, некого винить, кроме самого себя. К чему может привести утечка информации, Бунимович испытал на себе, и теперь всегда поступал, как советовал Макиавелли: «Тайна — душа дела». Хотя и не был с ним лично знаком, да и души не имел, но действовал он теперь весьма осмотрительно и даже малейшие его секреты были засекречены.
Хоронясь ото всех, Бунимович не имел ни близких, ни друзей. Жизнь его напоминала потаенные ходы крота. И жил он по принципу: «Подумал — не говори, сказал — не пиши, написал — не подписывай. Ну, а если подписал, то кто ж тебе, дураку, виноват?» Это был весьма опасный одиночка, чрезвычайно изобретательный и неутомимый в своих алчных устремлениях. Переходить на нелегальное положение пока было рано, и он выжидал.
Как и многие, родившиеся под знаком Тельца, Бунимович всю свою жизнь подчинил накопительству и обогащению, скопидомничал и греб под себя, скрытно и неустанно. Да, он любил золото, как единственный не поддающийся девальвации эквивалент. Но, в действительности, он любил золото куда больше, чем все, что, в конечном счете, можно купить за деньги. Всего неодолимей его увлекал процесс добычи и приумножения своего капитала.
Он в подробностях помнил свое первое задержание и первую судимость в 1979. Как на тихой безлюдной улице Тополина в Запорожье неподалеку от железнодорожного вокзала он сидел в кабине машины скорой помощи. Вооружившись карандашом и бумагой, он сосредоточенно приводил математическое доказательство правильности своих постулатов. Рядом сидящий пассажир, постоянно заглядывая в бумажку и не вдаваясь в правильность его расчетов, упорно оспаривал конечный результат, тревожно озираясь по сторонам.
— Готовьте пять тысяч семьсот, — сбросив для ровного счета пятьдесят рублей, сказал взопревший Бунимович.
Но непоседливый пассажир вместо того, чтобы начать отсчитывать хрустящие ассигнации, вдруг поспешно открыл дверцу кабины и пустился наутек. Всполошили его трое сотрудников милиции, что приближались к машине. Шофер отделения Скорой медицинской помощи городской больницы № 5 имени XXIV съезда КПСС города Запорожья Иван Бунимович уехать не успел. Поведение его пассажира, листки бумаги с расчетами и другие предметы, находившиеся в кабине автомобиля, заинтересовали работников милиции.
В Запорожье Бунимович обосновался три года назад. Жил он с достатком: купил дом, обстановку, сберегал на книжке две тысячи рублей. Можно, казалось бы, жить да поживать, но не тут-то было. Полного удовлетворения от жизни Бунимович не испытывал. В сравнении с тем, что он хотел иметь, все, что он имел, было меньше, чем ничего. Бунимовичу не давало покоя золото. Дело в том, что до этого он полтора года работал в артели «Восток» в Магаданской области. Хотя термин «работал», здесь не совсем уместен. Иван Семенович питал отвращение к всякого рода труду, но только не к добыче золота.
Как и все старатели, Бунимович был письменно предупрежден, что добытое им золото является государственной собственностью, и присвоение его наказывается по закону. Однако этому предупреждению Бунимович не внял. Он считал, что законы для того и придуманы, чтобы их нарушать и писаны они для дураков, вернее, для бедных, что одно и то же. При разработке золотоносных полигонов он систематически утаивал небольшие самородки. Потом Бунимович отпросился из артели на неделю «по семейным обстоятельствам», улетел в Запорожье и вскоре прислал заявление с просьбой провести с ним расчет. Таким образом ему удалось увезти все и за один раз.
