Едва Ратмир закончил читать отрывок из Пророчества, Вершитель перебил его:
— Этот котерн до сегодняшнего дня не был надежно расшифрован, нам не хватает свершившегося, чтобы определить, о чем идет речь! Тем не менее согласись, что страдать и ведать зло могут только люди, но сегодня уровень страдания и зла в нашем Мире не настолько высок, чтобы говорить о… «нарыве»!
— Да, Вершитель, ты, безусловно, прав. Но в Пророчестве не говорится, о чьих страданиях идет речь, а ведь изверги, так же как и люди, могут испытывать страдания и ведать зло! И тогда получается, что «тот, кто будет ведать срок», появится среди них, среди извергов. Разрушитель будет извергом!
— Я не собираюсь вступать с тобой в дискуссию по поводу расшифровки неясных мест из Первого пророчества, — с некоторым раздражением проговорил Кануг. — И мне не совсем понятно, к чему ты ведешь!
— Я начал с этого, чтобы ты понял, почему я хочу заняться проблемой, о которой сейчас расскажу, — успокаивающе ответил Ратмир. — Если допустить, что мое толкование прочитанного отрывка правильно, необходимо заняться извергами, как средой, угрожающей нашему Миру!
— Ты собираешься найти способ, позволяющий всех их быстро уничтожить?! — с насмешливой улыбкой поинтересовался Вершитель.
— Это было бы слишком просто! — ответил Ратмир. — И всеобщее уничтожение извергов очень плохо отразится на уровне нашей жизни. Нет, надо сделать так, чтобы они хотели жить именно в нашем Мире, чтобы он стал для них привлекательным!
— Мы не можем позволить извергам встать на один уровень с нами! — с ходу отверг очевидное предложение Вершитель.
— Но я имею в виду другое! — Ратмир выпрямился в кресле и произнес то главное, к чему шел в течение всего разговора: — Я хочу просить Совет посвященных разрешить мне исследование процесса эрозиобазы…
Вершитель долго смотрел на Ратмира и молчал, на его лице нельзя было прочитать ничего — ни одобрения, ни осуждения. Наконец он, не отводя глаз, коротко спросил:
— Зачем?!
— Я хочу найти способ возвращения извергам многогранья, — просто ответил Ратмир.
И снова последовала долгая минута молчания, после чего Кануг осторожно поинтересовался:
— Ты хочешь вернуть мгногогранье всем извергам?..
— Нет, только некоторым… Единицам! — Взгляд Ратмира сделался острым и жестким. — А все остальные изверги получат цель! Цель, к которой они будут стремиться со всем жаром, на какой только способны. Цель, которая наполнит их существование в нашем Мире надеждой. Вот тогда мы будем точно знать, что Разрушитель среди них не появится, а если и появится, то сторонников у него будет очень немного.
В кабинете снова наступила тишина, но теперь это была тишина раздумья. Сказано было все, и Ратмир понимал, что его просьба для Вершителя очень неожиданна и требует отмены давно и окончательно принятого решения, а потому не может быть удовлетворена немедленно. Кануг гораздо лучше Ратмира представлял, какую бурю протеста вызовет эта просьба среди членов Совета, но молодой волк сумел доказать ему необходимость этого исследования. Взвесив мысленно все «за» и «против», Вершитель медленно произнес:
— Я не могу единолично утвердить такую тему научной работы, но готов вынести твою просьбу на Совет посвященных. За решение Совета я не ручаюсь, так что готовься к сложному разговору.
— Ну что ж, если мне не удастся убедить Совет посвященных в необходимости такого исследования, я подчинюсь общему решению. Заодно мне будет интересно посмотреть, кто из членов Совета готов взять на себя ответственность за… возможную гибель Мира.
— Значит, так и решим, — подвел под разговором черту Вершитель.
Вечером того же дня Ратмиру сообщили, что заседание Совета посвященных назначено через восемь дней. И снова Ратмир тщательно готовился к этому заседанию, поскольку было ясно, что переубедить членов Совета, заставить их отказаться от давным-давно принятого решения не проводить исследования процесса эрозиобазы ему, не имеющему еще достаточного авторитета в Совете, будет чрезвычайно сложно.
Однако на заседании Совета дело повернулось самым неожиданным образом. Выбранную им тему научной работы Совет одобрил большинством в четыре голоса, но самым непонятным было то, что его поддержали именно те члены Совета, противодействия которых он опасался в наибольшей степени. Только потом Ратмир понял — они сделали это в надежде, что выскочка-волк, занимаясь столь опасной работой, скоро сломает себе шею.
