Внутренне он тоже был вымотан — воспоминания о прошлом превратились в саднящие, сочащиеся кровью раны. До рассвета ему еще несколько часов предстояло провести в седле.
— Жаль, что я не могу остаться, — еще раз сказал Танис, стоя возле дверей Тикиного дома вместе с ней и Речным Ветром и глядя в темноту на безмятежно спящий город. — Я чувствую ответственность…
— Нет, Танис, — тихо возразила Тика. — Речной Ветер прав: это не твоя война. Теперь у тебя есть иная жизнь. Кроме того, ты ничем не сможешь помочь, ты можешь невольно сделать только хуже.
— Пожалуй. — Танис нахмурился. — Как бы там ни было, я вернусь сюда через неделю и поговорю с Кара-моном.
— Это было бы очень хорошо.
Тика вздохнула и после небольшой паузы сменила тему:
— А О каком кендере говорила госпожа Крисания? Неужели о Тассельхофе?
— О нем, — почесывая заросший подбородок, кивнул Танис. — Это как-то связано с Рейстлином, но я не знаю подробностей. Мы столкнулись с кендером в Палангасе. Он обрушил на нас град своих бесконечных историй, но я успел предупредить Крисанию, что в лучшем случае лишь половина из его россказней правда, а остальное — ерунда. Тем не менее он сумел убедить Посвященную послать его за кем-то, кто, по ее мнению, может помочь ей вернуть Рейстлина.
— Эта женщина может быть священной жрицей Паладайна, — угрюмо заметил Речной Ветер, — но я думаю, что она безумна. Да простят меня боги за злые слова об их избранниках.
Сказав это, он закинул за спину лук и пошел к конюшне. Обняв Тику за плечи, Танис поцеловал ее и задумчиво склонил голову.
— Боюсь, что Речной Ветер прав, — сказал он. — Присматривай за жрицей, пока она тут, хорошо? Когда мы вернемся, я побеседую о ней с Элистаном.
Интересно, насколько он хорошо осведомлен о ее безумной затее? Вот еще что: если Тассельхоф действительно появится, задержи его под любым предлогом. Я не хочу, чтобы он появлялся в Квалинести. Мне и без него хватит проблем с моими эльфийскими родственничками во главе с Портиосом.
— Конечно, Танис, — пообещала Тика. На миг она крепко прижалась к нему, словно пытаясь найти успокоение в том сострадании, которое переполняло полуэльфа.
Танис колебался: ему не хотелось оставлять ее в таком состоянии.
Оглянувшись на дверь, он расслышал богатырский храп Карамона, время от времени прерываемый тревожными вскриками.
— Тика… — начал он.
Но она сама отстранилась от него.
— Уезжай, Танис, — твердо сказала Тика. — У тебя впереди долгий путь.
— Я просто хотел… — Но он так и не придумал ничего такого, что могло бы ее подбодрить и утешить.
Медленно повернувшись, Танис пошел в темноту вслед за Речным Ветром.
Тика вослед ему улыбнулась.
— Ты мудр, Танис Полуэльф, но на сей раз ты ошибаешься, — прошептала она, оставшись на крыльце в одиночестве. — Крисания вовсе не безумна. Она всего-навсего влюблена.
Армия гномов, печатая шаг, маршировала вокруг его кровати, и их подбитые железом башмаки немилосердно грохотали по полу: БУХ-БУХ-БУХ! При этом каждый гном вооружился молотом и, проходя мимо изголовья, изо всей силы бил им Карамона по темечку. Карамон жалобно застонал и с трудом пошевелился.
— Пошли прочь! Прочь! — пробормотал он. гномы вместо этого подхватили его кровать, подняли на плечи и, торопливо перебирая ногами, закружили ее по комнате. Башмаки их продолжали греметь: БУХ! БУХ! БУХ!
Карамон ощутил, что живот его сводит судорогой. После нескольких неудачных попыток он ухитрился соскочить с бешенно крутящейся постели. Чудом удержавшись на ногах, он метнулся к стоявшему в углу ночному горшку, и его вырвало. Только после этого он почувствовал себя немного лучше, да и гномы исчезли, хотя Карамон подозревал, что они коварно спрятались под кроватью, ожидая, пока он снова ляжет.
«Вот уж дудки!» — подумал Карамон и выдвинул единственный ящик у стоявшего в изголовье его кровати низкого столика, где хранилась фляжка с остатками «гномьей водки».
Фляжка исчезла!
Карамон обвел мутным взглядом комнату и ухмыльнулся. Стало быть, Тика снова взялась за свое. Продолжая ухмыляться, он неуклюже прокрался к огромному сундуку с одеждой, что стоял в дальнем конце комнаты. Стараясь не шуметь, Карамон осторожно приподнял крышку и принялся шарить среди рубах и штанов, которые больше не сходились на его расплывшемся теле. Наконец он нашел то, что искал. Вот она, спрятана в старом сапоге!
