После мрака ловчей ямы огромный лес показался светлым. Йезада подняла голову и принюхалась, как вышедшая из норы лисица, — постаралась уловить запах чар. Но ночной воздух был чист, или магические силы просто потеряли к ней интерес. На всякий случай Йезада пробормотала оберег, который тоже унаследовала от матери.
Колхаш оказался могущественным волшебником. Йезада подозревала, что он заколдовал ее с самого начала, чтобы жестоко посмеяться над ней. Уже то, что жизнь столь подробно воспроизвела все кошмарные видения Марсины (если не считать таких мелочей, как жердочка у зловещей птицы, наяву оказавшаяся не золотой, а серебряной) заставляло Йезаду задуматься.
Где теперь это чудовище? Наверняка, Колхаш пустился на поиски Марсины. Но тут от Йезады уже ничего не зависит. Теперь она сама обездоленная изгнанница, пророчество матери обмануло ее, и любая другая на ее месте разрыдалась бы, но Йезада лишь топнула ногой и нахмурилась.
И в это самое время из глубины леса донесся странный звук. Он напоминал крик осла, и Йезада вспомнила легенды этого леса — будто бы его населяют призраки и неведомые твари… Но она уже пережила столько страха, что лишь повернулась к источнику замирающего звука спиной. Различив тихий лепет бегущей воды, она поняла, что умирает от жажды.
Йезада не была ведьмой, но ей достались от матери кое-какие способности вместе с несколькими заговорами, которые она запомнила, как попугай. Поэтому, не дойдя до воды, она вдруг резко остановилась и прижалась к дереву. А зачем Йезада это сделала, она и сама не смогла бы объяснить.
Перед ней лежала поляна, покрытая травой в рост семилетнего ребенка. И вдруг она увидела, что в траве мелькают огоньки бледно-лазурного и палевого цветов. Они плясали, сливались и снова разъединялись, а потом вдруг вспыхнули и погасли, и на их месте возникли прекрасные человекоподобные существа, которые продолжали двигаться в изящном мерцающем танце.
Их кожа была бела как звездный свет (если звездный свет может стать плотью), а длинные волосы черны как полуночные облака. Одеяния также были черными, но отливали серебром. Молодые, как сама юность и старые, как время, мужчины и женщины возникали и исчезали. Горящие глаза были подернуты таинственной поволокой грез. Это были те, кого люди иногда величают Детьми Ночи, опасаясь называть иначе. Они были демонами. Йезада сразу их узнала и вспомнила частые предостережения матери, которой в детстве не всегда верила. Да, это демоны, безмолвные странники, обитатели Нижнего Мира, Эшвы, что в переводе с их языка означает «сияющие порознь».
О, как они сверкали в неземном мраке! Йезада взирала на них, и сердце ее переполнялось невыразимой тоской, которую испытывали многие смертные при виде этих существ.
И тут произошло нечто еще более страшное и удивительное.
В дальнем конце поляны бесшумно полыхнуло, и разверзлась земля. Из трещины вырвались три черных и блестящих коня с гривами и хвостами из голубых искр, а на их спинах восседали три господина, схожие, как единоутробные братья, и в то же время разные, как звезды. Они были бледны и черны, как остальные Эшвы, танцевавшие на поляне, только если те сияли, эти сверкали. И снова любой увидевший тут же узнал бы их, ибо это были князья Ваздру — высшей касты демонов, и теперь Йезаду обуял настоящий ужас.
Выбравшись на поверхность земли, они натянули поводья и окинули надменными взглядами Эшв, а те, как почтительные слуги, склонились перед ними. А потом один из всадников заговорил, и голос его был прекрасен и ужасен.
— Наш господин Азрарн отправился на охоту. Нашел ли он ее?
— Кажется да, — ответил второй, не менее блистательный и ужасный.
— Время истекло, и им пора расстаться, — промолвил третий.
Похоже, беседа не успокоила их, они раздраженно крутили перстни на пальцах и бранили изящество юной луны.
Наконец первый проговорил:
— Со старой распрей пора покончить. Нет ровни нашему господину, князю князей.
— И все же, — заметил второй, — этот лес пропитан безумием.
— Хотя в нем больше ароматов, порожденных забавами демонов, — добавил третий.
Они развернули лошадей и помчались между деревьями, словно огненный ветер поднял их над землей. И Эшвы исчезли вместе с ними.
