Девин сощурилась.
— А в древних королевствах все выглядели одинаково?
— В общем и целом, да. То есть смуглый брюнет с моим типом внешности никак не мог происходить из одного королевства с рыжей обладательницей веснушек вроде тебя…
— Может, хватит выпендриваться, Нико? Не моя вина, что какографов не учат истории. И, в отличие от тебя, я не хожу хвостом за магистром и не ловлю каждое его слово с открытым ртом. Я еще понимаю, когда волшебники сплетничают… Но слушать эту ученую тягомотину? Нет уж, увольте! — Она фыркнула. — Вот тебе и еще один плюс в пользу неграмотности.
— Прости, Дев, я не хотел… И вообще, не вешай нос. Кстати, даже вечная цензура вовсе не означает свободу. Ты сама говорила, магические невежды привязаны к своему клочку поля или к ремеслу и вынуждены с рассвета до заката пахать на какого-нибудь лорда или барона — или кто там владеет землей.
Она лишь хмыкнула и вновь принялась за похлебку.
— Хуже, чем здесь, не будет.
Нико нагнулся к ней:
— Дев, только представь: никаких чар и заклятий, придется самой умываться и чистить зубы. И никаких конструктов, чтобы выносить ночной горшок. Все сама, этими вот ручками. И жизнь — короткая, как у обычных людей.
Внезапно в ее карих глазах вспыхнул привычный огонь.
— Да х… — И снова было заметно, что она с трудом сдерживает готовое вырваться бранное слово. — Ну и плевать! Не все такие сильные, как ты, Нико. Лично я и до стольника-то вряд ли дотяну. А мне, между прочим, уже под полтинник! Может, с виду и не скажешь, но это правда. Родись я безграмотной, по крайней мере мне не пришлось бы пережить всю семью.
Нико открыл рот, чтобы возразить, и тут до него дошло:
— Ты бы хотела выйти замуж?!
— А ты бы хотел подтереться крапивой, зад ослиный?! — взорвалась Девин. — Не хочу я замуж, ясно? Не желаю! — Дрожащими руками она принялась размешивать похлебку.
Нико не знал, что ответить; он решил просто посидеть молча и подождать, пока воинственный настрой не пройдет.
— Дев, — наконец произнес он. — Помнишь, прошлой ночью я тебя спрашивал, с какой стати Смолвуд назвал меня «новым карманным какографом Шеннона»?
— Забудь. Все это мелочи. — Она нахмурилась. — Хотя… заявление Смолвуда лишний раз доказывает, что я права насчет неграмотности.
Нико коснулся ее локтя.
— Пожалуйста, расскажи мне!
Девин посмотрела на него:
— Это лишь слухи.
Он кивнул.
Отложив ложку, она пододвинулась ближе — всего на полдюйма, зато с заговорщицким видом.
— Что ж, много лет назад магистра считали восходящей звездой Астрофела как в науке, так и в политике. К тому же он был местной диковинкой: мать из Драла, отец из Триллинона. Потому и имя звучит так странно — Агву Шеннон. Так вот, фракция Сынов Эджинду, в которой он состоял, считала, что волшебникам нужно более активно отговаривать странствующих колдунов от участия в Остроземской гражданской войне. Шеннон представлял Сынов Эджинду на Долгом совете. А потом… — Девин понизила голос: — Вышло так, что от него забеременела внучка ректора!
Нико вопросительно поднял брови.
— Как? Ведь чарословы не могут иметь детей. Мы все стерильны.
Девин наградила его лукавой улыбкой.
— Наивный! Порой я забываю о том, как ты молод. На самом деле это сказочка для новичков. Бесплодны лишь пары между магами. До сих пор не было случая, чтобы два чарослова зачали общего ребенка. А вот от союзов с неграмотными у чарословов время от времени рождаются дети.
— От Шеннона забеременела простая девушка?!
— Тс-с-с! — Она стукнула его по плечу. — Не так громко. Теперь ты понимаешь, почему мы, маги, отрекаемся от семей? Иначе мы пережили бы всех родных, беспомощно наблюдая, как наши любимые один за другим старятся и умирают. Поэтому, когда стало известно о том, что Шеннон заделал ребенка ректорской внучке, разразился огромный скандал… — Нико только и смог, что покачать головой. А Девин продолжила: — Само собой, Шеннон попытался спрятать младенца, но его противники обнаружили новорожденного и подняли шум. Ректор Астрофела был в ярости. Он сослал Шеннона в Звездную академию, на должность управляющего Барабанной башни. От греха подальше, так сказать.
