— Вы чем-то встревожены, — сказала Амади. — По-вашему, странно, что женщина оказалась на Веретенном мосту?
— Более чем странно, — помолчав, ответил он. — Если верить летописям, хтоники возвели этот мост незадолго до окончания строительства Звездной крепости. Только он никуда не ведет. Веретенный мост, протянувшись по воздуху почти на милю, упирается в глухую скалу. Хтоники покрыли ее прекрасной резьбой: на часть стены к северу от моста нанесен орнамент в виде листьев — кажется, плюща; а южную сторону украшает сложный узор из шестиугольников.
— Есть предположения, что означают эти рисунки? И для чего нужен мост?
Шеннон пожал плечами.
— По легенде, хтоники прокладывали дорогу в рай, который они называли долиной Небесного древа. Когда на земли хтоников пришли воины Новосолнечной империи и началась резня, хтоническая богиня отвела свой народ к Небесному древу, а затем запечатала вход, обрушив скалу. Поговаривают, что в давние времена Веретенный мост выходил на эту дорогу.
— Это всего лишь легенда или есть факты, которые ее подтверждают?
— Ни единого. Впрочем, время от времени историки прощупывают скалу при помощи магии, пытаясь открыть путь к Небесному древу. Пока они находили лишь камень. — Он умолк. — По-твоему, убийство как-то связано с легендой?
Судя по мягкому шелесту платья, Амади снова заерзала в кресле.
— Если и есть связь, я ее не улавливаю, — вздохнула она.
Помолчав, Шеннон заговорил снова:
— Амади, я потрясен и опечален столь жестоким убийством. И тем не менее… не сочти меня бесчувственным, но я не хочу, чтобы эта трагедия как-то помешала моим исследованиям или напугала учеников. Помогая тебе, я рискую оказаться втянутым в политическую игру. Я уже говорил: уехав с Севера, я стал другим человеком. Очень тебя прошу: пойди мне навстречу, не упоминай моего имени, и я помогу, чем смогу… Впрочем, для этого я должен знать имя жертвы.
Последовала долгая пауза. Наконец Амади произнесла:
— Нора Финн, грамматесса.
— Милостивые небеса! — прошептал потрясенный Шеннон. Нора, декан Барабанной башни, была его заклятой соперницей.
Волшебник мгновенно напрягся, лихорадочно перебирая варианты случившегося. Может, это козни старых врагов, которые пытаются его подставить? А может, убийство как-то связано с паникой среди горгулий-охранниц и с загадочной фигурой на крыше книгохранилища? Тогда выходит, что интрига вертится вокруг Барабанной башни?..
Шеннон погладил звездочки на корешке журнала. Недоброжелатели могли попробовать добраться до него через учеников. Он подумал о Нико. Пускай паренек какограф (а, следовательно, не Альцион) — стоит врагам из Астрофела краем уха услышать его имя, и на юношу будет открыта охота.
Или же — перспектива чуть менее вероятная, но куда более пугающая — юноша и в самом деле как-то связан с Эразмусовым пророчеством. А если так, судьба человеческой речи — всех языков до единого — в опасности.
— Вы были знакомы с магистром Норой Финн?
— Прости? — Вопрос Амади вернул лингвиста к реальности.
— Вы знали жертву? — терпеливо повторила она.
Шеннон кивнул:
— Нора вместе со мной заботилась об учениках Барабанной башни. Как управляющий я отвечаю за их проживание и помогаю с решением бытовых вопросов. А за успеваемостью следил декан, то есть Нора. Впрочем, у этих ребят особый, щадящий, график: они редко посещают уроки. Тех немногих, что позже стали младшими волшебниками, консультировал я. Нора почти не общалась с подопечными. Мы с ней претендовали на одну руководящую должность — можно сказать, были соперниками.
— Продолжайте.
Шеннон замолчал. Он не собирался откровенничать, пока не убедится в преданности бывшей ученицы. Поэтому он повел себя как истинный чародей; воздел руки и запричитал в лучших академических традициях:
— Как же не вовремя! Совет вот-вот начнется. Разве в этом хаосе поймаешь убийцу? А мое несчастное исследование?! Я даже отменить его не могу: я только что известил помощника.
Амади медленно выдохнула.
— Как я уже сказала, мы надеемся, что расследование не отразится на Совете.
— Мы? Амади, а разве подобные случаи расследует не внутренняя охрана академии?
