Гаркекс, трехрогий огненный тролль с каменной кожей и зубчатыми бивнями, явно отчитывал остальных; писклявый голосок что-то ворчал на незнакомом языке. Над головой тролль держал Каталог.
Нико всерьез опасался за свой рассудок. Может, он сошел с ума? Всплывающие в памяти образы скорее походили на галлюцинацию или страшный сон. Неужели он и впрямь встретил Фелруса, а родители действительно поклонялись демонам?..
Пока юный чарослов раздумывал над этим вопросом, крики Гаркекса, похоже, возымели действие: монстрики утихомирились. Они перестали кружить и воззрились на Нико. Гаркекс продолжил разглагольствовать. Медленно, как побитые псы, чудища возвращались. Некоторые — склонив головы в поклоне, другие — понурив морды и потупив глазные стебельки.
Огненный тролль опустился на землю напротив Нико и протянул ему Каталог. Чарослов встрепенулся. Нет, он не сошел с ума, и встреча с Фелрусом ему не померещилась, и Гаркекс — заклятый враг из детских выдумок — выглядел совершенно реальным.
Он взял Каталог из рук миниатюрного тролля и прижал книгу к груди. Гаркекс обратился к юноше с проникновенной речью; с каждым страстным словом, с каждым писком из всех трех рогов вылетали крохотные залпы рыжего пламени.
Нико осоловело наблюдал, как его подхватили на руки и вновь понесли через лес. Как же поступить? Попробовать сбежать или довериться монстрикам из детства?.. Если бы они желали ему смерти, то разорвали бы на куски, пока он был без сознания. Или просто выдали бы Фелрусу. Он решил, что позволит им себя нести.
Они шагали по залитому крапчатым лунным светом редколесью. Вскоре отряд вышел к горному ручью, который монстрики на удивление легко пересекли. Чуть позже Нико почувствовал, как что-то щекочет пятки. Юноша посмотрел вниз: его тащили через заросли остролистного папоротника. Шедший впереди Гаркекс направо и налево косил высокую траву, наказывая непослушную растительность за то, что посмела преградить им путь.
Они вошли в очередное пятно лунного света, и Нико заметил, как сильно похолодало: изо рта вырывались облачка пара. Ночные ужасы шагали по лугам, вдоль берегов прудов и озер, сквозь густой кустарник. В лесу им то и дело попадались мертвые и умирающие деревья, глядя на которые Нико вспоминал слова Фелруса.
Стоило ли верить голему? Неужели тот был прав и своим появлением на свет чарослов обязан прихоти демона?..
Сердце Нико забилось быстрее. С того самого дня, как он узнал о своей какографии, его жизнь превратилась в одно большое недоразумение. Все шло наперекосяк. Кто-то другой, а не он должен был стать какографом, источником ломаного опасного языка. Ему же, казалось, уготована судьба Альциона, неиссякаемого кладезя созидательных, целительных текстов…
Теперь юноша убедился в обратном: проклятое увечье, этот чудовищный недуг, и есть его судьба. Он из семьи демонопоклонников — монстр, которого вывели, как какого-нибудь зверя, в результате селекционной работы.
Конечно, оставался шанс, что Фелрус солгал. Однако некий потаенный инстинкт подсказывал Нико: голем сказал правду.
— Не буду я марионеткой демона! — сжимая кулаки, прорычал Нико. Голем упомянул, что потомки императорской семьи — обоюдоострые инструменты, которые может использовать любая из сторон. Что ж, тогда он станет орудием сопротивления!
Он закрыл глаза и представил себе изумруд Арахеста; ограненная слезинка камня блеснула перед мысленным взором юноши. Вот где его спасение. Он всем сердцем, отчаянно желал вернуть самоцвет. Вернув изумруд, он вновь станет цельным. И вступит в борьбу против Разобщения.
Внезапно от келоидных рубцов на шее полыхнуло жаром.
— Пламя небесное! — выругался Нико.
Фелрус предупреждал, что рубцы выдают местоположение хозяина, распространяя невидимые чары. А еще голем жаловался на некую силу, которая рассеивает излучение шрама. По мнению Нико, этой силой вполне могли обладать воображаемые звери, что теперь несли его через лес. А ведь Фелрус все равно едва его не настиг, несмотря на потерю сигнала… Бежать некуда!
К тому же Нико тревожился из-за дракона. Вдруг Фелрус и впрямь использовал изумруд для создания напавшего на Триллинон дракона? И что тогда делать? Жить дальше с тяжким грузом вины, осознавая, что твоя смерть могла бы отсрочить вторую атаку и спасти множество жизней? Хватит ли у него духу покончить с собой?..
