— Да, магистр. — Нико зажег свечи.
Шеннон принялся разбирать рассыпанные по столу манускрипты.
— Завтрашний день проведешь со мной. Мне разрешили наколдовать одно важное исследовательское заклинание, очень мощное — будешь моим ассистентом. А после поможешь мне провести урок чарописания у новичков. От ученических обязанностей на завтра я тебя освобождаю.
— Вы серьезно? — Нико даже не пытался сдержать улыбку удивления. — А можно мне провести урок? Я готовился, специально заучивал вводную лекцию.
— Посмотрим, — ответил Шеннон, не отрывая взгляд от очередного манускрипта. — А теперь бегом к магистру Смолвуду, а оттуда — сразу к себе, в Барабанную башню, и никуда не заходи.
— Да, магистр.
Нико с готовностью подхватил свечу, направился к выходу… и замер в дверях, положив руку на засов. Его вдруг осенило:
— Магистр, — медленно произнес он, — получается, что у той горгульи с самого начала было восприятие второй степени?..
Шеннон перестал читать и отложил манускрипт.
— Мальчик мой, я не хочу снова давать тебе ложную надежду.
Нико нахмурился.
— О чем вы?
— До твоего вмешательства горгулья обладала лишь первичным восприятием.
— Но разве такое возможно?
— Принято считать, что нет… — Шеннон потер глаза. — Никодимус, для участия в Совете к нам приехали делегаты с Севера — волшебники из Астрофела, некоторые из моих бывших коллег. Есть среди них и сторонники Антипророчества — их недоверие к какографам даже сильнее, чем у других северян. И если они прознают, что здесь учится юноша, способный одним прикосновением повредить чары горгульи и одновременно поднять ее мыслительные способности на новый уровень, тебе будет грозить страшная опасность.
— Они постараются подвергнуть меня цензуре?
Шеннон покачал головой.
— Они постараются тебя убить.
По пути в кабинет магистра Смолвуда Нико не отрываясь смотрел на свечу, которая едва заметно подрагивала в его трясущейся руке.
Он впервые увидел тревогу на лице всегда невозмутимого Шеннона. Когда старый волшебник упомянул делегатов Астрофела, его голос звенел от напряжения, обычно плавная манера речи вдруг изменилась — стала рубленой, резкой. Значит, северяне и впрямь представляют для них угрозу, причем угрозу серьезную.
Впрочем, гораздо страшнее для юноши прозвучали другие слова наставника: «не хочу снова давать тебе ложную надежду». Нико передернуло: он точно знал, что именно подразумевал старик — его разбитую мечту об исполнении Эразмусова пророчества.
— Пламя небес, немедленно выброси эти мысли из головы, — прошептал Нико. Привычная мантра, которую он повторял бесчисленное количество раз.
Вдоль коридора протянулся ряд арочных окон, каждое из которых украшал ажурный переплет. Возле одного из гладких каменных проемов Нико задержался, чтобы взглянуть на звездное небо. Он выровнял дыхание и попробовал успокоиться.
Тщетно: дрожь в руках не проходила — и дело было не в делегатах с Севера и даже не в злосчастном пророчестве. В памяти вновь и вновь всплывало лицо Шеннона — а точнее, выражение, застывшее на лице магистра, когда тот выступил из темноты в полосу лунного света: белые брови осуждающе нахмурены, крепко сжатые губы выдают разочарование.
И каждый раз сердце Нико сдавливало тяжелое чувство.
— Я заглажу свою вину перед стариком, — прошептал юноша. — Обещаю.
Он отвернулся от окна и поспешил к открытой двери в конце коридора; отблески тусклого пламени свечи заплясали по полу и стенам.
— Магистр Смолвуд? — Он постучал по дверному косяку. Сидевший за столом волшебник оторвался от чтения и посмотрел на гостя.
Глаза Смолвуда, худощавого, бледного старичка с взъерошенной гривой седых волос, уже начало заволакивать белесой дымкой, сквозь которую пока еще проступала каряя радужка с черными точкам зрачков.
Нико прокашлялся:
— Магистр Шеннон шлет вам нижайший поклон и просит составить ему компанию.
— А, отлично, отлично, всегда рад видеть Шеннона, — улыбаясь с рассеянным видом, ответил Смолвуд и закрыл книгу. — А ты кто будешь?
— Никодимус Марка, ученик магистра Шеннона.
Смолвуд подался вперед и прищурился.
— A-а, очередной какографический проект Шеннона?
