— Слава Богу! — вздохнула Корделия. Пожалуй, со вздохом она немного перестаралась, но в это самое время к столу тайком прокрался Алан, а Алан мало того что был кронпринцем, так еще и очень симпатичным крон-принцем. Корделии исполнилось четырнадцать, и в последнее время она на подобные вещи обращала большое внимание. — Слава Богу, мама отдала его лорду аббату!
— Отдала что? — Принц Алан устремил любопытный взгляд в сторону королевского стола.
Мать четверых юных Гэллоуглассов как раз в это время передала аббату нечто тяжелое, подвешенное на цепочке.
Дети сидели за боковым столом, в тридцати футах от королевского. Большой зал имел площадь семьдесят пять на пятьдесят футов — не то чтобы гигантские размеры, но все же этого вполне хватало для того, чтобы сейчас, когда зал освещали только развешанные по стенам факелы да свечи, расставленные по столам, ну и конечно — огромный камин, жарко пылавший в северной стене, под потолком и в углах сгустились непроницаемые тени. А вот ближе к середине зала было так светло, что казалось, будто львы и драконы того и гляди прыгнут на тебя с гобеленов, и ярче сияли латы рыцарей, и прекрасней, чем при свете дня, казались дамы.
Но прекраснее всех казалась леди Гвендилон — по крайней мере для ее детей. И вот теперь она передавала что-то лорду аббату. Опустив подвеску на ладонь аббата, леди Гвендилон раскрыла футляр, и все взрослые ахнули. И нечего было этому дивиться: Алан даже оттуда, где сидели дети, увидел, как ярко сверкнул камень.
— Что это такое?
— Это микро… ой! — Джеффри Гэллоугласс вскрикнул и схватился за бок.
— Это камень, который сделал наш папа, — любезно объяснила Алану Корделия.
— Сказала бы «нашел» или «огранил», — заметил Диармид, младший братик Алана. — Люди камней не делают.
— Не говори, когда не знаешь, малявка! — фыркнул на него Алан, а Грегори, самый младший из Гэллоуглассов, предложил спасительное объяснение:
— Наш папа делает. И вы бы смогли, если бы только приготовили правильное зелье. Приготовьте густой-прегустой рассол, а потом опустите в него ниточку. Пройдет несколько дней — и вы увидите, как на ней растут соляные камешки.
Диармид вытаращил глаза, но если Грегори так сказал — значит, так оно и было.
Джеффри наконец перестал морщиться от боли и задумался об отмщении. Он устремил злобный взгляд на Корделию, но только собрался что-то сказать, как вдруг кто-то дернул его за руку. Это был его старший брат Магнус. Он наклонился и принялся что-то отчаянно шептать Джеффри на ухо.
— Соляные камешки — они не крепкие, — сказала Корделия. — Но огранены они так же красиво, как самые прекрасные драгоценные камни.
Алан нахмурился.
— И вот так же ваш отец изготовил этот синий камень?
— Да, — подтвердил малыш Грегори. — Только в рассол была опущена не ниточка, а проволока.
— Ну понятно, — со знанием дела кивнул Алан. — Это же все-таки драгоценный камень, а не кусок соли.
— Вот только, — заметила Корделия, — камень получился не совсем такой, как папа хотел.
Джеффри вернулся к столу — насупившийся, но молчащий. Магнус сел рядом с ним.
— А какой он хотел сделать? — поинтересовался Диармид.
— Амулет, — ответила Корделия, — который наделял бы того, кто им владеет, магической силой.
Алан не проронил ни слова. Он только молча, не мигая смотрел на девочку.
— Ужас какой! — вырвалось у Диармида. — Ведь тогда не стало бы ни законов, ни порядка! Всякий поднял бы руку на соседа!
— Ты все очень правильно понял, — пылко отозвался Грегори. — Но пойми, дружище, ведь если бы все на свете стали волшебниками, разве мир не остался бы таким же, каким был? Правили бы сильные, а слабые повиновались бы.
Диармид сдвинул брови. Было видно, что ему очень хотелось бы поймать Грегори на какой-нибудь погрешности в рассуждениях.
— Все эти разговоры ни к чему, — махнув рукой, сказал Магнус. — Камень, изготовленный папой, не делал того, чего папа от него хотел. Он упросил одного пахаря повесить этот камень на шею и попытаться сотворить чудо. Ничего не вышло. Вся беда была в том, что творил этот камень чудеса только тогда, когда его папа носил.
— Какая же беда? — тут же полюбопытствовал Диармид.
