– Рад это слышать, – с расстановкой промолвил Мэтр, пристально глядя на Амалию. – Должен признаться, сударыня, ваши люди самым прискорбным образом сломали мои планы. Я-то хотел просто похоронить вас, а затем, через много месяцев, когда вас перестанут искать, пустил бы слух о вашем ужасном конце. И тогда никто, уверен, уже не осмелился бы мне докучать.
– Боюсь, я не сумею должным образом выразить вам сочувствие из-за того, что ваши планы оказались нарушены, – странным образом язвительные реплики, на которые она сейчас оказалась способна, возвращали ей силы и уверенность в себе.
Пьер Ренар усмехнулся.
– Очень жаль, что вы решили стать моим врагом, – сказал он серьезно. – Вместе мы могли бы оказаться куда эффективнее. До некоторой степени у нас даже методы одинаковые. Мы оба стремимся любой ценой устранить того, кто стоит у нас на пути. – Он завозился на сиденье, принимая более удобное положение. – Должен признаться, что я совершил ошибку, когда решил, что сумею легко разделаться с вами. Я не учел, что вы идете на крайние меры так же легко, как и я.
«О чем он говорит? – думала изумленная Амалия. – Что это за бред, в самом деле?»
– Это вы отдали приказ убить моих слуг и взять в заложники моих близких, если с вами что-то случится? – тяжелым голосом спросил Мэтр.
Амалия оторопела. Сергей Васильевич в своем репертуаре, мелькнуло у нее в голове. Откровенно говоря, раньше она считала коллегу дуболомом, который все проблемы стремился решить одним и тем же способом – сначала старался убить как можно больше народу, а потом уже начинал разбираться, что к чему. Однако сейчас, судя по всему, именно его примитивный образ действий оказался как нельзя кстати, если он сумел нагнать страху на такого человека, как Пьер Ренар.
– Учусь у вас, – беспечно ответила баронесса Корф.
Мэтр дернул челюстью, и в глазах его мелькнула неприкрытая злоба.
– Сударыня, моя семья не имеет никакого отношения к тому, чем я занимаюсь… Для них я просто муж и отец, ясно вам? Я не потерплю, чтобы близкие мне люди пострадали. – Он подался вперед, его глаза угрожающе сверкали. – Если с моими детьми или Эрнестиной что-то случится…
– Эрнестина – это ваша жена?
– Да.
– И сколько же у вас детей?
– Трое.
– Вы собираетесь обменять меня на них?
Мэтр усмехнулся.
– У меня нет выхода. Сегодня я, как обычно, вернулся домой, а там… Там были только трупы. Ваши подручные хорошо поработали – слуг они убили, чтобы избавиться от ненужных свидетелей, а Эрнестину с детьми похитили. А на зеркале в гостиной я увидел выведенное кровью слово.
Амалия затаила дыхание.
– «Телефон», вот что там было написано. Через несколько минут после того, как я вернулся, мне позвонили и велели привезти вас на площадь Согласия, ровно в шесть часов вечера. Иначе, – сказал мне голос на том конце провода, я больше никогда не увижу ни жену, ни детей. Так что мне пришлось пересмотреть свои планы, приехать на кладбище, на котором мои люди уже разровняли вашу могилу, и велеть им срочно вас выкапывать.
– Хорошо, что они не успели посадить там цветочки, – усмехнулась его собеседница, и Пьер Ренар весь подобрался, как кот, которого погладили против шерсти.
– Все-таки мне искренне жаль, что вы не на моей стороне, – промолвил он, качая головой. – Я еще не встречал такого самообладания ни у одной женщины. – Он возвысил голос, его рот недобро искривился. – Думаете, я не знаю, что у вас до сих пор дрожат поджилки? Я почему-то уверен, что вы еще долго будете обходить кладбища стороной…
– Ну, на вашу могилу я всегда приду, и с удовольствием, – протянула Амалия. – Так что не зарекайтесь.
Забегая вперед, откроем маленькую тайну: после этого случая у баронессы Корф действительно появился страх перед кладбищами, и еще долгое время ее мутило от одного запаха обструганных досок и влажной земли.
Карета въехала в Париж, и через несколько минут, промчавшись по Елисейским Полям, Амалия и ее враг оказались возле египетского обелиска на площади Согласия.
– Половина шестого, – удовлетворенно промолвил Мэтр, доставая из жилетного кармана щегольской савонет и открывая крышку. – Посидите-ка пока здесь, сударыня. Эрве, Мишель, приглядите за дамой!
