Данька улыбался. Текст был ему хорошо знаком. Он знал это школьное древнеегипетское упражнение наизусть. Потому кисточка в его руках ласточкой летала по поверхности листа. Студент перестал вслушиваться в диктант, писал по памяти.
Он не мог заметить, как вытягивалось лицо Чипсески, с ужасом следящего за движениями руки псевдо‑Джеди. Тот же благоговейный страх был написан на лицах помощников начальника канцелярии принца и толстяка Каи. Даже принц, казалось, слегка растерялся. Его тонкие светлые брови удивленно вздернулись вверх, а взгляд забегал по комнате и вдруг остановился, наткнувшись на разлегшегося под одним из столов Упуата. Всего несколько секунд продолжался поединок человеческих и волчьих глаз, после чего Джедефхор почтительно склонил голову. – Чудо! – раздался громкий шепот. Это не смог сдержаться бедняга Чипсеска, потому что испытуемый закончил писать раньше, чем экзаменатор дочитал свой диктант до конца. Нетвердой походкой жрец прошествовал к столу и отобрал у Даньки папирус. Пробежав его глазами, он страдальчески скривился и с поклоном передал лист принцу. Джедефхор, косясь то на волчка, то на Горового, ознакомился с результатами экзамена.
– Ты победил! – признал голубоглазый. – А теперь следуй за мной!
Он вышел вон из канцелярии, Данька и Упуат подались за ним.
– Чудо! Чудо! – несся им вслед взволнованный голос Чипсески.
Глава четвертая
ПРОПАВШИЙ АРХИТЕКТОР
– Верхом на лошади когда‑нибудь ездил? – как бы невзначай поинтересовался принц, когда троица оказалась на улице.
Археолог кивнул. В своей группе он считался неплохим наездником.
За его спиной раздалось осуждающее ворчание Путеводителя. Что, опять он сплоховал? Естественно. Какой же древнеегипетский неджес привычен к езде на лошади. Это удел благородных, знати. Крестьянин должен ходить пешком. В лучшем случае в качестве средства передвижения он может себе позволить осла. – Тут на ушастых и жрецы не стыдятся разъезжать.
Тяжело, оказывается, держать экзамен не в институтской аудитории, а в «полевых условиях».
Джедефхор, казалось, не заметил оплошности «младшего помощника писца». Или просто не подал вида.
Они прошли к дворцовой конюшне, и царевич велел запрячь двух скакунов. Его повеление тут же исполнили. Вообще, Даниил заметил, что у здешних слуг не было той тупой рабской покорности, которую им приписывали ученые XIX–XX веков. Археолог не уставал поражаться. Что ни говори, а прав был старик Гете насчет того, что «теория суха». Древнеегипетская действительность оказалась намного более неожиданной и захватывающей, чем в самой полной монографии или полнобюджетном голливудском блокбастере. Не потому ли, что там все было построено на догадках, гипотезах, а здесь просматривалось в «реальном времени».
Даньке достался резвый вороной жеребчик. Подойдя к нему вплотную, молодой человек поначалу с, видом знатока огладил гриву и шею коня. Сам же в это время присматривался к упряжи. Как‑то он с ней совладает?
Сбруя состояла из намордника с двумя поводами, соединявшимися узлом, из налобника, удил и наглазников. Голову лошади защищал чепец со страусовыми перьями. К удилам были привязаны вожжи. Легкое седло не имело стремян. М‑да… проблема!
Джедефхор, уже сидевший верхом на богато убранном скакуне белой масти, с откровенным любопытством наблюдал за действиями строптивого неджеса.
«Что ж, ваше высочество, поиграем в индейцев».
С молодецким гиканьем Горовой запрыгнул в седло. Жеребчик попытался было его сбросить, но парень удержался в седле. Вороной побесился еще малость, да и присмирел.
– Молодец! – от всего сердца похвалил голубоглазый. – С Сетом не каждый управится. Давай за мной. Постарайся не отставать.
Он пустил своего коня рысью. Примерно с полчаса или больше молодые люди скакали по городским кварталам. Позади них, метрах в двадцати, следовала вооруженная охрана. Немного, всего семь всадников. Даниил даже слегка удивился. Как‑то не так представлял он себе выезд фараонова сына. И почему это прохожие не падают ниц, завидев их кавалькаду, а всего‑навсего приветливо вскидывают правую руку и с улыбкой машут принцу и его спутникам. Неужели этот совсем еще молодой парень, у которого еще молоко на губах не обсохло, успел заслужить всенародную любовь и доверие? Хотя, если прикинуть, что люди в это время и в этой стране взрослели очень рано, то…
