Цезарь Август - страница 10

И дальше: «Я считаю наилучшим образом устроенным такое государство, которое умеренно смешано из трех этих типов – монархического, аристократического и демократического – и не вызывает, наказывая, жестокости и злобы».^>46 Целиком в духе этих рассуждений Цицерона его постоянные призывы к установлению «единомыслия сословий», «согласия всех добрых людей», без чего государство становится игрушкой правящих клик и гибнет. Существует только один способ воплотить этот идеал в жизнь: «Пусть будет противопоставлен ему (Тарквинию Гордому. – И. Ш.)другой – добрый, и мудрый, и опытный в том, что приносит пользу государству, как бы опекун и управитель государства; ведь так следует называть того, кто бы стал правителем и кормчим города. Такого мужа сумейте распознать; это он может советом и деяниями охранять общество».^>47 Важнейшими качествами идеального правителя Цицерон считал ученость, мудрость, справедливость, умеренность и красноречивость,^>48 его высшей целью – благо народа, а его воплощением – себя.^>49 Повторно к этой проблеме Цицерон обратился в 44 г. до н. э. в трактате «Об обязанностях». Только что погиб Гай Юлий Цезарь; Рим переживал предельно острую политическую ситуацию; Гай Октавий Фурин делал свои первые шаги на арене большой политики. Каким будет новое государственное устройство? Кто унаследует безграничную власть Цезаря? В этих обстоятельствах Цицерон создает образ «доброго мужа» – идеального римлянина, приверженца староримских устоев и традиций, умеренного и воздержанного, носителя «добропорядочности», т. е. стремящегося к постижению истины, к справедливости и щедрости, к свободе от суетного корыстолюбия, от погони за славой, властью, должностями, наслаждениями. В плане общественном высший долг состоит в служении государству, а в конечном счете общему благу. «Но если ты взвесишь все рассудком и душою, – пишет он, – ни одна из этих связей не является для нас ни более сильной, ни более дорогой, чем те, которые связывают с государством. Дороги родители, дороги дети, но из всех все привязанности объединяет в себе одно отечество. Кто добрый усомнится умереть за него, если ему это пойдет на пользу?».^>50 Исходя из своих общетеоретических положений, Цицерон набрасывает портрет идеального государственного деятеля: «Суровый и сильный гражданин, и в государстве достойный первенства, предаст всего себя государству и не будет стремиться ни к богатству, ни к власти, и его целиком так станет оберегать, чтобы заботиться обо всех. И он не станет возбуждать ненависть или недоброжелательство к кому-либо ложными обвинениями и вообще настолько будет привержен справедливости и добропорядочности, что, дабы это сохранить, пойдет на самые тяжелые столкновения и скорее умрет, чем отступится от того, о чем я говорил». И далее: «Прямая обязанность магистрата – понимать, что он действует как представитель общества и должен поддерживать его достоинство и славу, блюсти законы, определять права и помнить, что они поручены его верности. Частному человеку надлежит жить с согражданами в условиях равноправия и не быть ни униженным и подавленным, ни заносчивым, а в государственных делах желать того, что спокойно и добропорядочно. Такого человека мы обычно и считаем, и называем хорошим гражданином. Чужеземцы же и поселенцы должны заниматься только своими делами и не беспокоиться о чужих, тем более интересоваться чужим государством». ^>52

Конечно, опыт цицероновского поколения вступал в резкое и всем очевидное противоречие с этими политическими мечтаниями. Люди помнили беспощадные преследования, конфискации, царство ужасающего террора, казни и убийства поверженных врагов, а то и просто людей, ни к чему не причастных, но имевших несчастье быть богатыми, нажить соперников и конкурентов, вызвать чью-то зависть и злобу, – помнили и со страхом ждали все новых и новых бедствий. Вот почему их так поражали небывалые и неслыханные качества – кротость и милосердие правителя; ^>53 вот почему Цицерон снова и снова многословно прославляет милосердие, кротость, справедливость, умеренность, мудрость Цезаря, благодаря его за возвращение в Рим Гая Клавдия Марцелла, одного из самых ожесточенных его противников.