— Для этого нет ни желания, ни оснований.
— Фухх… — Натан достал платок, принялся вытирать лоб и щеки. — Вы разыграли меня. Ах какой хитрец. Хитрец, — повторил грозя пальцем. — Фух, месье Константин, вот это встряска… — надавал себе легких пощечин и тихо засмеялся. — Как Вам это удается… так прочистить мозги! Я как заново родился!
— Ха-ха-ха, — раздался подчеркнуто неискренний смех. Константин дружески похлопал синоптика по плечу. — Скажу вам даже больше: о таком незначительном происшествии я не стану упоминать в отчете. Все эти мелочи "Кампании" не интересны.
Оба вдруг перестали улыбаться, несколько секунд молча глядели друг на друга; Натан еле заметно кивнул, Константин ответил тем же, взялся за ручку и…
— А вы слышали последний анекдот про хитрого юнгу? — спросил синоптик.
Лицо картографа выразило приятное удивление.
— Нет, новыми давненько не тешили. Неужто обрадуете?
— Обрадую-обрадую! Призабавнейший рассказец… со скандальцем месье Константин.
— Ну, не томите, — попросил Константин, толкнул дверь и подался вперед. Натан шагнул следом.
— Хитрый юнга просыпается, извините, в борделе…
— Ха-ха, ну это как всегда… ну-ну…
— Шарит рукой по кровати, бац — мешок. Большой мешок с монетами.
— Хе-хе, вот везучий проныра!
— Ха-ха, слушайте дальше…
2
Продолжай-продолжайте, — сказал Константин старшему смотрителю корабельного музея, макнул кончик сигары в уже остывший кофе, воткнул в уголок рта, затянулся, пустил вверх струю дыма и заложив ногу за ногу откинулся в кресле.
"Желтые зубы, чахоточный кашель, отхаркиваться начал — никуда не годится. Отрава… все до единой… в море. Завтра, нет, завтра трудней день".
— Чего замолчали гер Фердинад?
— Боюсь, позволю себе лишнего.
— Уже, — сказал Константин.
Смотритель взял со стола бутылку коньяка, откупорил, налил пол стакана и выпил.
— Не называйте меня так. И графом Фердюа больше не называйте, и бароном Штутгартом, и принцем Магандалбой, и этим, как его?.. Я вас раскусил. Завидуете моему титулу, вот и передразниваете. Только ведь под своими дырявыми панталонами, чужого благородства не спрятать. Кто вы есть — торгаш, выскочка, калиф на час.
"Совсем сдал старик. Такой деликатный, умный, а храбрый какой и нате. Страшно ему. Это от страха он столько хлебает. Недели две не сохнет. Ну а вы то граф почему не сошли, на что надеялись?"
Картограф окинул взглядом весь зал. "Старшие", почти все были здесь: всего человек пятнадцать; как всегда разбились на кучки и утопая в сигаретном дыму дегустировали спиртное, вяло спорили, все о том же."…и будущее торгового флота…", доносилось из углов, "…ничего важнее статистики, и формуляр здесь основа…"
— Месье Константин вы замарашка, — отвлек смотритель.
— Вот как, — отреагировал картограф, подозвал бармена, когда тот подошел, положил на поднос чашку, попросил еще кофе. Снова обратился к собеседнику:
— Это интересно.
— Вам бы в земле ковыряться, коров пасти, и этих… кроликов разных. Вы отреклись от предназначения. Такое не проходит бесследно! Вы замарались деньгами. Зарылись в них как в кости прокаженного, грызли и наслаждались трупным ароматом.
— Спасибо за кофе, — поблагодарил бармена. — Гер Фердинаду еще коньячка принесите.
— Вы слишком долго жили в нищете, и клялись себе: уж теперь не упущу, теперь не вырвется. За десять лет не купили ни одного приличного костюма, ели с прислугой и экономили на лекарствах для больной тетушки.
Константин удивленно вскинул брови, обиженно закусил верхнюю губу, но монолога не прервал.
— И только работать, работать, работать… Низшие классы ни в чем не знают меры. Перерыли килем залатанной "Офелии" все отмели восточного и южного побережья, раздавили дюжину голубых черепах, стерли в песок десять миль коралловых рифов. Три шхуны, магазин, ткацкая фабрика, километр батиста и уже уйти бы на покой, жениться на ком попородистей, да кресло-качалку с пледом в винный погреб снести, но… Мачты "цесариуса" уже показались на горизонте. "Кампания" построила корабль каких еще не знал океан.
Мало-мало, давай еще, хочу большего! — взывала нищета. Голодранцу с манерами мелкого буржуа грезилась королевская корона. И месье не противился желанию. Баловню судьбы, этому звездному мальчику, забыли сказать: все места куплены, и кассир уже пол часа как крикнул: за крайним не занимать!
