— Без компаса нам нельзя, — пояснил Глеб Егорович. — А то я как-то заблудился, и вместо Эдинбурга к Ливерпулю вышел. Дожди да туман, по солнышку и звёздам не определишься. И как там люди живут?
Семён Тимошенко не подвёл. Всё что нужно нагладить — наглажено, что нужно подшить — подшито, что должно блестеть — блестит. И четыре туго набитых брезентовых баула приготовлено.
— Тут бельё зимнее, бельё летнее, бельё высотное для горной местности, — пустился в объяснения каптенармус. — Мелочи разные полезные — вдруг что-то потребуется срочно, а оно у вас уже есть!
— Хороший ты человек, Семён Константинович, хотя и скрываешь это, — кивнул зауряд-прапорщик. — Пусть твои бездельники несут всё это добро к штабу полка, а там уж без тебя разберёмся.
— Разберётесь, — согласился Тимошенко. — Вы, господин подпоручик, сейчас полевую форму наденете, или как? На полевой по новому уставу награды не носят, только орденские планки, но я их прикрепил. И нашивку за ранение тоже.
— У меня не было ранений.
— Я в штаб звонил, в вашем формуляре тяжёлая контузия указана, и выписка из госпиталя приложена. Так что не скромничайте, господин подпоручик.
— Да, пусть будет полевая, — решил Василий, которому очень уж понравилась пятнистая куртка с новомодной застёжкой-молнией и капюшоном.
— Орёл, как есть орёл! — командир лейб-гвардии Егерского полка генерал-майор Иосиф Родионович Апанасенко с одобрением оглядел Василия с головы до ног, задержав взгляд на орденских планках и нашивке. — Мелковат, правда, но хищная порода чувствуется. Павел Алексеевич, вы жаловались, что в вашей роте взводного недостаёт? Забирайте пока не передумал.
— Да, но… — попытался возразить дежурный по полку капитан Ротмистров.
Только генерал его уже не слушал:
— Вы, подпоручик, где квартируете? Впрочем, это неважно, потому что полк с сего дня на казарменном положении, а ваша рота уже вечером вылетает в Харбин. Так что не посрамите и всё такое… Торжественные речи отложим до победы, оркестра тоже не будет. Забирайте, Павел Алексеевич, своего взводного, и идите готовиться к вылету. Полк уж как-нибудь без дежурного обойдётся.
Апанасенко прошёл к себе в кабинет, а капитан вдруг спросил:
— Лет тебе сколько, подпоручик?
— Четырнадцать вчера исполнилось, — честно ответил Вася.
— М-да…
— А что такого? Аркадий Гайдар в шестнадцать лет полком командовал.
— Партизанским полком, а это, сам понимаешь… Но да, американцы в Приморье от его действий навзрыд плакали. Ну ладно, взводным, так взводным. Пойдём с людьми знакомиться.
— А вот это? — Василий показал на баулы с обмундированием и чехол с винтовкой. Автомат висел на плече.
— Егорыч, распорядись.
— Слушаюсь, господин капитан!
— Кстати, подпоручик, это твой первый заместитель.
— А есть и второй?
— Вообще-то в ведомости на жалование числится, но…
— В какой ведомости?
— Ты что, ещё не получил подъёмные, столовые и квартирные деньги? Глеб Егорович, как же так?
— Не успели, — объяснил зауряд-прапорщик.
— Так проводи, а я пока здесь подожду.
Капитан Ротмистров смотрел вслед торопящемуся за провожатым Красному, и улыбался. Гимназистов в его роте ещё не бывало. Впрочем, не самый худший вариант — Георгий четвёртой степени не дают за красивые глазки или правильное происхождение. А что у мальчишки связи на самом верху, и по его поводу звонит сам начальник дворцовой полиции генерал Власик, вообще можно не принимать во внимание. У каждого свои недостатки.
Лейб-гвардейский полк численностью превосходит пехотную стрелковую дивизию, и роты в нём сравнимы с иными батальонами. И вооружение… и ротное хозяйство… Так что взвод подпоручика Красного, состоящий их трёх отделений по тридцати человек в каждом, грузился сразу в четыре дирижабля.
Цельнометаллические гиганты из сверхлёгких сплавов приводили в восторг Василия Красного, но печалили капитана Василия Родионова. Он размышлял о том, сколько бы штурмовиков ИЛ-2 могло получиться из такого количества бездарно потраченного материала. Десятка три из одной махины? Пожалуй, что так. Тогда по бомбовой нагрузке примерно одинаково, но по результатам применения… вот здесь разница есть, и не в пользу дирижаблей. Они летят медленно, видно их издалека, рассеивание при бомбардировке с большой высоты огромное, противник успевает замаскироваться или разбежаться. С них хорошо города бомбить, да и то ночью, чтобы уменьшить шансы на успех у вражеских зенитчиков.