В конце ужина Царь со смехом потребовал угостить всех добычей, что вызвало еще больше веселья присутствующих.
Вечером, проходя мимо детской Николай, услышал голоса мальчишек из-за двери.
- Ну ты и придумал. Монпансье. Я думал, нас поймают. Как ты догадался до такого?
- А ты что? Ничего придумать не мог. Сказал бы, что меня Мария Федоровна вызвала. Я так и знал, что ты тупить будешь. Пришлось это дурацкое монпансье брать.
- Сам ты тупой. Когда сестры заржали, я думал все. Провал. А папа как засмеётся с ними, у меня аж от сердца отлегло.
- Ага! Тебе хихоньки да хаханьки, а я думал, умру там от стыда. Последний раз так для тебя подставляюсь.
- Ну, хоть все купил?
- Купил, купил. Утром доставят в эту комнату. Спать давай.
Николай постоял чуток и, постучавшись, вошел в детскую. Пожелал мальчишкам спокойной ночи, и поцеловав сына вышел из спальни.
Отойдя от двери, он прижался лбом к оконному стеклу. "Почему у меня нет друзей? Господи! Дай мне друга, коему смогу доверять как себе. Дай мне силы выдержать крест мой."
С утра начались Рождественские праздники.
Вечером во дворце были официально-бальные мероприятия. Собрался весь двор. Постоянно звучала музыка. Лилось рекой шампанское. Дети носились стайками между взрослым. Им был накрыт отдельный стол. Наследнику надлежало выдержать службу и постоянно находиться с отцом на протокольных мероприятиях. Борис остался с приглашенными высокородными детьми. Что ему это далось, мы оставим за скобками. Кто, по умней, заступались за безродного фаворита. Остальные всячески выказывали презрение мелкому дворянчику.
В полночь всех пригласили в большой зал. Царевич с государем стояли у елки и раздавали подарки. Министры и царедворцы получали из рук самого Императора памятные подарки и отдавали свои.
Наконец "раздача слонов" подошла к концу.
- Папа! Папа! У меня то же есть подарки.
Николай обернулся к сыну. Тот подпрыгнул на месте и замахал рукой. На его призыв появился Борис, таща наволочку от подушки с наклеенным на нее гербом цесаревича.
Алексей выхватил мешок и стал доставать из него подарки. Сестрам достались трогательные фарфоровые куколки. Матери был презентован пуховый платок белого цвета, теплый, но простой до невозможности. Александра Федоровна со слезами на глазах расцеловала сына и накинула это убожество на плечи, поверх атласного платья. Отцу и дяде сын подарил настольные канцелярские наборы с гербами и подписями "папе", "дяде". Бабушка была одарена таким же, как у матери пуховым платком серого цвета. Мария Федоровна последовала примеру невестки. Зал рукоплескал выходке цесаревича.
Николай принимал поздравления, в том числе и за воспитание сына. В какой-то момент сын стал дергать его за штанину. Царь, продолжая обнимать и отвечать на поздравления, одернул сына. Тому то же приходилось не сладко. Его поздравляли, слащаво кланялись и рассыпались в славословиях. Он не менее привычно, в свои восемь лет, отвечал, улыбался, дежурно кланялся. И постоянно дергал отца за штанину, пытаясь добиться внимания.
Когда перешли к танцам, отец возмущенно одернул сына.
- Алексис! Что за моветон? Как ты себя ведешь?
- Папочка! Я конченная свинья. Папка! Что делать? - Алексей вздрагивал, готовясь разрыдаться.
- Господи! Да говори ты. Что еще не так? - Отец ухватил сына за плечо и вывел из зала царским выходом.
- Па-а-апа! - Царевич расплакался. - Бо-о-ориска. Я сви-и-инья.
- Да что ж такое? - Отец достал платок и стал утирать сыну слезы.
- О-он за меня подарки ку-упил, а я ему да-аже ничего не па-адарил. О-он па-азорился, а я сви-инья. Ни-ичего.
- Успокойся сынок. Ему же то же достался подарок.
- Да как ты не понимаешь папа! У него никого нет. Он сирота. А по-олу-учил как все.
- Так! Быстро вытри слезы.
- По-ока мы на по-оздра-авления принимали. Его там, в детской князья позорили. А о-он ма-алчал. О-он же их всех у-убить мог. И-и мо-олчал. А я-а-а развлекался.
- Все. Все. Все. Я знаю, какой подарок ты ему подаришь. Пойдем со мной. Эта волшебная ночь еще не закончилась. Только вытри слезы и запоминай, что нужно будет сделать.
