Янгар Рысей, осторожный и расчетливый, вкрадчиво произнес:
— Мы не хотим жить под чьей-то властью, мы — свободны. Мы не хотим Туров и не хотим Вепрей. Рыси своих мертвых хоронят в Море, Туры — в земле, Вепри — в огне. Мы не можем жить вместе, ибо нам есть что делить. Все останется, как прежде.
— Как прежде быть уже не может, — сказал Эйрик Редмир. — Либо ты принимаешь чью-то сторону, либо умрешь. Потому что остальные объединятся и завоюют вас. Мы тоже не рады тому, что встанем под чужие стяги, но усобицам должно положить конец. Под Асгамирами ходить не будем, ибо старые распри вдруг не забудешь.
Зато Годархи и Стигвичи с радостью присягнули Вепрям, и Яну подумалось, что они давно так решили. Они и так воюют союзниками.
И вышло так, что Орлы, Соколы, Барсы и Лисы приняли сторону Туров, а Куницы, Мыши, Росомахи и Выдры — сторону Вепрей. Получилось вроде бы как поровну и все поглядели на Скронгиров — в какую сторону склонятся? Ян подумал было: если примкнут они к Асгамирам, то победить тогда Вепрей будет невозможно. Но один из Медведей сказал так:
— Мы не проливаем кровь ни свою, ни чужую, нам не нужно чужой земли, хватает своей. Давно никто не посягает на нашу территорию, и лучше не пытаться сделать это.
Кто-то из Годархов насмешливо фыркнул, но могучий Медведь только взглянул на него, и Годарх, будь у него нора, непременно забился бы туда.
— А потому не подчинимся мы ни Асгамирам, ни Стиэри. Однако же Стиэри мы предлагаем союз: вы не пойдете против нас, а мы не пойдем против вас. Границы остаются прежними.
День угасал, и оказался он еще хуже, чем вчерашний. Племена разделились надвое. Собиралась гроза. Эван Асгамир был зол, не получалось так, как он хотел, не думал он, что слабые племена, коими он считал Соколов, Барсов и Лис, осмелятся перечить ему. Исмел Стиэри был хмур, ибо, собирая одда-отунг, не думал он, что все обернется так. А теперь путь назад закрылся, пропал, отныне — только вперед, да неизвестно, куда придешь. Эрлиг что-то говорил ему вполголоса, но никто не услышал ни слова.
И опять Ян не заметил, куда пропал Ингерд с волками, только что рядом сидел, а как поднялись все, чтоб на ночлег разойтись, так и пропал куда-то.
А Ингерд не стал делать, как вчера. Он не ринулся обшаривать остров в поисках Рунара, он пошел на берег слушать озеро.
Ингерд вырос у Моря и ходил к нему всякий раз, когда ему был нужен совет или утешение. Он пришел к самой воде, вода замочила его сапоги. Волки остановились чуть за спиной, они не любили воду, потому что родились в лесу, но за Ингердом были готовы идти куда угодно. Ингерд взял в руки меч и закрыл глаза, слушая тихий голос волн. Прохладный ветер ерошил волосы, пузырил рубаху, холодил лицо и грудь. Ингерд дышал соленым ветром и слушал, слушал голос воды. На один короткий миг он вновь оказался дома. В следующий миг почуял, как забеспокоились волки, и повернулся. Медленно, не выпуская меч из рук. И увидел Рунара.
Ему не нужно было его искать, ибо желание встретиться с ним лицом к лицу было таким сильным, что оно настигло Рунара и погнало его в ночь, от костра, дающего тепло, от сородичей, дававших защиту. Желание Ингерда привело его на берег озера, и вот он стоит перед своим врагом, взявшись за меч, смотрит ему в глаза, и мрачен лик его.
— Ты хочешь убить меня, — сказал Рунар.
— Да, — ответил Ингерд.
Они были погодками, и не всегда были врагами. Еще совсем недавно Волки и Вепри и не думали воевать между собой, у Волков охоты к этому не было, земли хорошей было им вдосталь, а Вепри в ту пору жадными глазами через Стечву не смотрели. И хотя дружбы особой они не водили, но все же без опаски собирались на острове посередине реки встречать солнечный Имарь-день. И там, на этом острове Ингерд и Рунар впервые увидели друг друга. Один одному под стать были: высокие, могучие, темноволосые и темноглазые, много тогда своих локонов раздарили, и не случилось бы ничего, да оба одну и ту же девицу заприметили. Ингерд-то ее с детства знал, а Рунар в первый раз увидел. И подрались они не на шутку, оба неуступчивые, если б не были в Имарь-день запрещены смертоубийства, может, и поубивали бы друг друга. А так остановил их локон девичий, но сделал врагами на всю жизнь, ибо выбрала та девица Ингерда, и затаил злую обиду Рунар. И с этого дня не стали больше племена собираться на Имарь-день вместе и на Духов день тоже, а через год подарила девица Ингерду двух сыновей, между собой похожих как две капли воды, а Волки к тому времени уже вовсю отбивались от Вепрей. Рунар-то Высокому Янгару сыном приходился, и сам янгром был, Ингерд и не сомневался, что он отца подговорил войну начать. Гордый был Рунар, и так сильна была его гордость, что погубила она Волков.
