Ингерд знал, что много силы заключено в волосах, их длина — мера этой силы. Так вот, судя по всему, к ним по берегу приближалась такая силища, перед которой не устоит ни кинжал, ни меч, ни копье. Краем уха он услыхал, как прекратился плеск воды в озере, стало быть, Эйрик, Рискьёв и Хелскьяр тоже заметили эту силищу и замерли, не зная, что делать, и гадая, что будет.
Но белая женщина обратила на них внимания не больше, чем на песок, что хрустел под копытами ее коня. Когда все шестнадцать коней напились, она одним движением пяток развернула жеребца и увела табун в глубь острова.
Берег опустел, успокоились чайки. Тут же прибежали Эйрик, Хелскьяр и Рискьёв. Все смотрели друг на друга, словно вдруг разучились говорить, потому что не могли подобрать слов, чтоб задать вопрос. И только тут сообразили, что все голые. А Ингерд еще и с мечом в руке, а Ян — с половиной хлеба. Все схватились за одежду.
— Хорошо же вы ее встречали, — стуча зубами от внезапного холода, пробормотал Эйрик, натягивая штаны на мокрое тело. — Один с мечом, другой с хлебом, и оба…
— Скажи спасибо, что сам в воде отсиделся, — огрызнулся Ян, надевая поверх рубахи кожаные доспехи и шнуруя их. — А то тебя бы она точно заметила.
Эйрик поднял бровь, не зная, как раскусить двоякий смысл этих слов, потом махнул рукой.
— Эта белая женщина — хозяйка острова, — сказал Ян. — Мне дед рассказывал. А кони ее — это те, кто раньше людьми были, да законы острова нарушили.
Тут уж все взялись кожаные доспехи надевать. Такие доспехи не годились для большой сечи, где свистели копья, рубились мечи и топоры, но в ближнем бою могли уберечь от кинжала или накулачника. Кожа для таких доспехов дубилась по-особому, и мастеров, что их изготавливали, ценили очень высоко. У Ингерда таких доспехов не было.
Воины заканчивали шнуроваться, когда ночь разорвал грозный и протяжный голос хадура — обрядового рога. Все вздрогнули.
— Вот и пробил час одда-отунга, — сказал Эйрик Редмир, и первые лучи солнца брызнули на небосклон.
Они быстро повязали мешки, наполнили фляги водой из ручья, и каждый взял свое оружие. Глядя на камень, Хелскьяр вдруг произнес:
— Он похож на разорванное надвое человеческое сердце.
Рейвилл Редмир хмуро посмотрел на него:
— Тогда воду ли мы пьем из этого ручья?..
Они шли на голос рога, голос становился все слышнее, все тревожнее. Они шли по лесу, не разбирая дороги, да и не было никакой дороги. Если прорваться сквозь заросли было невозможно — прорубали себе путь мечами. Встречали болото — шли через болото, овраги — шли через овраги. Они хотели как можно скорее попасть к заветной скале, ожидание неизвестного жгло раскаленным железом.
Они шли долго, и каждое звучание рога заставляло сердце биться сильнее. Солнце высоко поднялось над лесом, но потом скрылось за облаками. Не успели порадоваться, что стало прохладнее, как упала темнота, и над головой глухо заворочался гром. А там и дождь хлынул такой, что папоротник к земле припал. Гроза разбушевалась великая, яростная, молния глаза слепила, а грохот уши закладывал. Но они все шли, не останавливаясь, и про себя молились духам воды и земли, огня и ветра. Голос рога стал глуше, но уже где-то близко.
Впереди меж деревьев показался просвет. Раздвинув мокрые ветви, воины вышли на открытое место. Место одда-отунга. Дождь прекратился.
Они оказались на большой поляне, заросшей белым кудрявым клевером, а вокруг белым хороводом росли березы. Скала Веда, умытая дождем, высилась над ними. Ян обвел взглядом поляну. Тишина стояла такая, что было слышно, как с листьев на землю падают капли. Народу на поляне этой собралось много. Очень много.
Вот сидят Лисы, двенадцать человек. Их рыжие головы сразу цепляли взгляд. Пятеро Скантиров, четверо Торгуннов, трое Тайнитов. Сидят прямо на траве, вольно, никого не боятся. Среди них Ян увидел Оярлика, но Оярлик смотрел не на него.
Он смотрел на Боргвов, своих соседей и своих заклятых врагов. Только Келмень разделяла их земли, и Боргвы неустанно нарушали границу. Куницы привели на одда-отунг двадцать человек, и каждый был увешан оружием, будто шел на битву. Заросшие бородами до самых глаз, Боргвы имели самый устрашающий облик среди людей, живущих от Моря до Моря: небольшого роста, крепко сбитые, с могучими ручищами, они имели обыкновение не стричь и не чесать волос, а заплетали их в косы и увешивали амулетами. У каждого был с собой огромный боевой топор, с которым в бою, — Ян знал это, — они управляются весьма ловко.
