Рита бросила последний взгляд на отлогий противоположный берег, где сквозь мутную завесу дождя угадывалась в листве крыша дома Межерманов, и вышла из-под дерева. Теперь на неё падали не частые крупные тяжёлые капли, как под елью, а лились непрерывные струи, которыми небо яростно обдавало размякшую землю. Тучи катились над самыми верхушками деревьев всё такой же чёрной и плотной массой. И всё-таки Рите показалось, что чуточку посветлело. Вероятно, позади, на невидимой за лесом южной стороне, в тучах появились просветы. Обрадованная этим, Рита подбежала к краю откоса и внезапно остановилась, словно наткнулась на невидимую стену.
Что такое?! Она не узнала Клеверку. Та разлилась, как во время весеннего половодья. Нет, даже ещё пошире! Поднявшаяся вода залила всю поляну на противоположном берегу, и она походила на волнующийся под сильным ветром пруд. А посредине реки мчалась тёмная клокочущая полоса…
Рита едва верила своим глазам. Такое половодье к концу лета было просто немыслимо. Вероятно, где-то на юге, в верховьях реки, гроза начала бушевать ещё с полудня. Даже истомившаяся от многодневной жажды земля не смогла принять в свои недра обилие влаги. Вода быстро залила рвы и канавы, покатилась по оврагам. Все эти бесчисленные потоки стекались к Клеверке. Она наполнялась с каждым новым часом, с каждым новым километром и наконец разбухла, вышла при свете молний из привычных берегов. Затопила водяные лилии на своей собственной заросшей старице, затем фиолетовые цветы на лугах. Захватила по пути сухие ветки, птичьи гнёзда и понесла, понесла…
Внизу, прямо под собой, Рита видела мостки, возведённые самой природой; по ним ей предстояло перейти реку. Ещё весной в воду рухнула рослая ель, да так удачно, что её вершина легла на противоположный берег. Ствол не был особенно толстым, но человека выдерживал надёжно, и жители лесного мира всё лето охотно использовали этот естественный переход. Чтобы ветки не мешали, кто-то обрубил их, однако не тронул те, за которые можно было держаться. Таким образом, упавшая ель превратилась в удобные мостки, перейти по которым на ту сторону не составляло никакого труда.
Сейчас ель сильно качало течением, мутная вода с шумом плескала через ствол и — что самое худшее — верхушка больше не упиралась в землю на другой стороне, а свободно плавала в реке. К тому же и самого берега не было видно, кругом одна только вода. Как тут определить, где кончается глубина и начинается затопленный луг?
Рите стало жарко. Совсем забыв про хлеставший дождь, она лихорадочно соображала, как быть. На Клеверке два моста, но оба очень далеко отсюда. До первого моста, который расположен вверх по течению, в том месте, где река описывает большой полукруг на восток и по которому проходит дорога в Зундское лесничество, не меньше пяти километров. Второй мост, точнее, не мост даже, а мостки на тросе, поближе, километра три вниз по реке. Но даже если бежать туда, и то она доберётся до Межерманов не раньше чем через час.
Нет, это ей не подходит.
Но через реку нужно пройти любой ценой! Такова сейчас её обязанность. Ещё одна обязанность в целой веренице всевозможных обязанностей, которые она привыкла беспрекословно выполнять с самого раннего детства, с тех пор, как себя помнит. И никто и никогда не спросил Риту, не трудно ли ей. Да, жизнь не баловала девочку. Но жизнь и закалила её, научила не ныть, ни на что не жаловаться, рассчитывать только на свои собственные силы. Мосты слишком далеко? Что ж, вот лежит под ногами эта ель. Надо перейти, по крайней мере попытаться перейти по ней через бурлящий поток.
Придя к такому выводу, Рита больше уже не сомневалась, что это единственно правильный путь. Она была слишком предприимчивой и самостоятельной и не умела долго колебаться. Ждёт цепочка, ждёт мать. Нужно идти не мешкая.
Анрийс опять стоит возле кладбища, только на сей раз на противоположной, северной, стороне. Чёрное нагромождение туч впереди, над дорогой к дому, как будто стало понемногу редеть. И тем не менее сумеречные тени ещё больше сгустились, а гроза бушевала, пожалуй, яростнее, чем прежде, как бы стремясь поскорее добить землю молниями, залить дождём и решить, таким образом, в свою пользу исход грандиозного сражения.
