— Спасение народа Антерры и есть то, что нам от тебя нужно, — сказала Маша, опустив глаза. — Ты не изменился, — она всхлипнула. — Как тогда доводил меня до слез, так и теперь доводишь. Резкий, негативный, несносный!
— Да потому что ты — человек-катастрофа! Из-за этого я резкий и негативный! — я развел руками. — Один вечер ты провела у меня в доме, и что из этого вышло?! Черт!
Я глядел на Машу, и очень хотел послать ее к черту вместе с «Серыми перьями», но выбора у меня не было. Дома меня ждала дочь. Я не знал, жива ли она, и очень жалел, что покинул Землю. Если воплощение Греха было правдой, то времени осталось еще меньше.
А все ради чего? Ради того, чтобы разбогатеть, и доказать что-то Маше, даже не второй жене, бывшей, Наташе, которая родила мне дочь. И у меня получилось. Но радость быть звездой эстрады оказалась скоротечна. Надо было выбираться. Я хотел вернуть и дочь, и предыдущую жизнь. К счастью, на моем счету было достаточно денег, чтобы Милену могли лечить как надо. Чтобы могли отстрочить ее гибель.
Я скрестил руки. И глядел на Машу с недоверием. Чем дольше она находилась рядом, тем слабее становилась вера в безоблачное будущее. Появилась непонятно откуда, за полчаса уничтожила пять лет работы, и теперь хотела заставить спасать мир, на который, честно, мне было плевать с самой высокой точки на местности.
Ну, как. «Птичку жалко», конечно, но я никогда не считал себя великим благодетелем, чтобы всех спасать. Да и не видывал я вопиющей ангельской жестокости. Для меня она оставалась страшной байкой, в отличие от людей, чью свирепость я познал на собственной шкуре в ярких красках.
— Я знала, что ты мне не поверишь, — проницательно заметила Маша. — Потому взяла с собой вот это, — как же я удивился, когда она вынула из рюкзака белый «Айпод» с проводными наушниками. Оделась, кстати. В рюкзаке у нее нашлись запасные вещи. А «Айпод» был настоящий. И никакой магией, кроме магии иллюзии, его не подделать. Когда не умеешь рисовать, то объяснить иллюзионисту как выглядит «Айпод», и из какого материала он состоит — нереально. — Вот, — Маша протянула мне плеер. — Попробуй. Убедись. Он настоящий.
И я взял его. Мазнул большим пальцем по гладкому пластику, по выступавшим кнопкам, по потухшему экрану.
Как ей удалось его достать? Это не укладывалось в голове. Если люди попадали в Антерру, то попадали в чужие тела, обладавшие внешним сходством, хотя не всегда. Ни у кого из пассажиров (так я называл залетные души) никогда не было с собой предметов быта из дома.
— Как? — я вопросительно взглянул на Машу.
— С помощью магии, которая вернет тебя домой, если ты поможешь нам, — сказала Маша. — И возможно меня. Если помнишь, — она ухмыльнулась, — я тоже туда хочу. Но не могу бросить жителей Антерры в беде.
Одно радовало — Маша успокоилась, и взгляд ее лишился страха. Пока она воспринимала меня как монстра, мне было дурно.
— Ладно, — вздохнул я. Деваться было некуда. — Идем. Надо дойти до поселка, и купить еды. До Абраты полдня пешком, а к твоим….
— А штаб «Серых перьев» находится в Скиде.
— Скиде? — изумился я, и вскинул от удивления брови. — Так далеко? Да мы же до первых валастаров доберемся через неделю…. А Скид! Это же хрен знает где. Туда только через Багровое Море лететь.
— Не неделю. Быстрее доберемся. За день или два, — успокоила Маша, и встала в «нулевую» танцевальную стойку, позволяя айцуру из пространства пропитать себя. Она исполнила короткое па, указала пальцем куда-то за кусты, и там вздулось облако фиолетовой пыли, в котором засветились две белые точки.
Из облака донесся сердитый утробный рык, и я невольно сглотнул, не представляя, что оттуда вылезет. Но больше удивляло то, что Маша вызвала питомца, а питомцев могли вызывать только музыканты и танцоры от второго разряда и выше. У нее были силы защититься от пауков? Защититься от Голиафа?
— Питомец? — нахмурился я. — То есть, ты могла убить Голиафа, и могла убить пауков?
— Могла, — устыдилась Маша. — Но для драки с Голиафом я была под грибами, а пауки нужны были, чтобы выманить тебя. Не представляешь, сколько мне убить их пришлось, прежде чем ты появился.
