— Бакстер, дорогой мой!
Срывающийся в агонии почти на фальцет голос обладает неотразимой силой даже для человека в душевном состоянии Руперта Бакстера. Он не намеревался задерживаться, но сделал это, и лорд Эмсворт, высунув голову из окна, с облегчением увидел, что тот еще находится в пределах достижения медоточивых речей.
— Э… Бакстер, — сказал он, — можете ли вы уделить мне минутку?
Очки секретаря холодно блеснули.
— Вы желаете говорить со мной, лорд Эмсворт?
— Именно так, — подтвердил его светлость, по-видимому, находя такую форму очень удачной для выражения своих намерений. — Да, я хотел бы поговорить с вами.
Он помолчал и снова откашлялся.
— Скажите мне, Бакстер, скажите мне, мой дорогой, вы сидели… э… вы сидели сейчас на этой скамье?
— Да, сидел.
— Вы, случайно, не слышали моего разговора с племянницей?
— Слышал.
— Тогда я думаю… Я предполагаю… Может быть… Не исключена возможность… Вы наверняка были удивлены?
— Я был потрясен, — сказал Руперт Бакстер, который в такой момент не собирался поддаваться на приманку всяких сладких слов. Лорд Эмсворт в третий раз откашлялся.
— Я хочу вам все объяснить, — сказал он.
— В самом деле? — сказал Руперт Бакстер.
— Да. Я… э… весьма рад этой возможности все объяснить, — сказал лорд Эмсворт, хотя и с меньшей радостью в голосе, чем это можно было бы ожидать от человека, радующегося возможности объясниться. — Я предполагаю, что замечания моей племянницы могли… э… создать у вас неверное впечатление.
— Напротив. Они создали совершенно верное впечатление.
— Они могли направить вас по ложному следу.
— Как раз наоборот.
— Но если память мне не изменяет… могло создаться впечатление… со слов моей племянницы создалось впечатление… тот, кто ее у слышал, мог подумать… что я намеренно целился в вас.
— Именно так.
— Она все поняла не так, — с горячностью сказал лорд Эмсворт. — Она поставила все с ног на голову. Девушки часто несут такую чушь… создают полную неразбериху.., сбивают с толку людей. Им следует быть осторожнее. В действительности же, дорогой мой, произошло следующее: я смотрел из окна библиотеки… в руках у меня было ружье, и, должно быть, я машинально нажал на спусковой крючок, потому что внезапно… без малейшего предупреждения… для меня это было полнейшей неожиданностью… эта чертова штука выстрелила. Совершенно случайно!
— Неужели?
— Чисто случайно. Мне не хотелось бы, чтобы вы думали, что я целился в вас.
— В самом деле?
— И мне не хотелось, чтобы вы говорили… э… кому-нибудь об этом неприятном инциденте, который мог бы создать у нее… я хотел сказать — у кого-нибудь… впечатление, что я целился в вас.
— В самом деле?
Лорд Эмсворт не был уверен, что поведение его собеседника внушает надежду. Он подозревал, что не достигает своей цели.
— Вот как все это произошло, — сказал он после паузы.
— Ясно.
— Чистая случайность. Я сам был потрясен.
— Ясно.
Лорду Эмсворту тоже все стало ясно. Он видел, что придется пустить в ход последний козырь. Не время было колебаться и подсчитывать «за» и «против». Он должен решиться на эту последнюю крайность, о которой он уже думал.
— Скажите, Бакстер, — сказал он, — у вас сейчас есть какие-нибудь планы?
— Да, — ответил Бакстер без малейшего колебания, — я собираюсь поговорить с леди Констанцией.
Какое-то время лорд Эмсворт не мог ничего сказать из-за спазмы в горле.
— Я имел в виду, — сказал он дрожащим голосом, когда спазма прошла, — я узнал от моей сестры, что в настоящий момент вы свободны… что вы ушли от этого малого, как там его… американца… и я надеялся, мой дорогой Бакстер, — проговорил лорд Эмсворт, как будто слова душили его, — что я, может быть, смогу убедить вас принять… возобновить… фактически я хотел просить вас… не согласитесь ли вы опять стать моим секретарем.
Он замолчал и, достав платок, в изнеможении вытер лоб. Роковые слова были произнесены, и теперь он чувствовал себя опустошенным и слабым.
— Вы просите меня об этом? — воскликнул Бакстер.
— Прошу, — подтвердил лорд Эмсворт бесцветным голосом. В Руперте Бакстере внезапно произошла резкая перемена к лучшему. Эти слова были словно магическое заклинание, наполнив любезностью и светом того, кто до сих пор. напоминал скорее грозовую тучу в очках, а не человеческое существо. Он перестал угрожающе нависать над головой. Больше не казалось, что он вот-вот метнет ветвистую молнию. Он даже снизошел до улыбки. И если от этой улыбки лорду Эмсворту показалось, что его внутренности взболтали маслобойкой, это была не вина Бакстера. Он пытался улыбнуться солнечной улыбкой.
