А уже в Мехико у него разболелась (в очередной раз) спина. С тех пор она не давала ему покоя. Так что играл Толя в Мехико мало и невыразительно. Как, впрочем, и на победной для советского баскетбола Олимпиаде в Мюнхене, хотя все это олимпийское четырехлетие был в сборной и немало помог команде, в том числе и завоевать «золото» на Олимпиаде.
И все же это был уже не тот Анатолий Поливода, которым спортивный мир восхищался в 1967 году. Так что он сверкнул и пропал…
Я думал, что слово «пропал» в данном контексте не несет какой–то обижающей Толю нагрузки. Но оказалось, что я ошибся. Ошибся потому, что недолго пробыл этот замечательный человек на педагогической работе в университете. Болезни продолжали напоминать о себе — да так, что медикам пришлось отстранить Толю от преподавательской деятельности, определить ему инвалидность и запретить заниматься каким–то тяжелым с физической или психологической точки зрения трудом, Что ж, Анатолий как истинный спортсмен с честью выдержал и этот удар. Но это не значит, что окружающие могут ни о чем не заботиться. Ведь Толя остался один, совершенно один, покинутый абсолютно всеми: бывшими партнерами, товарищами, тренерами, журналистами, так ревностно следившими за его карьерой в пору ее расцвета, коллегами… И вот это равнодушие к одной из самых ярких личностей в нашем спорте, баскетболе не может не тревожить.
Когда–то Толю обходили в честно завоеванных званиях и титулах (заслуженным мастером спорта он стал после многих из тех, кто не сделал и сотой доли того, что сделал он). Теперь его обходят элементарным вниманием, заботой. Обходят его, ныне инвалида–пенсионера, а еще недавно ярчайшую звезду мирового баскетбола. Откуда берется такая черствость? В чем причина такой несправедливости?
Мне трудно ответить на эти вопросы. И мне стыдно за тех, кто находится рядом с Толей, однако и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как–то помочь ему наладить новую жизнь…
Уже не раз подмечалось, что человек, в чем–то обделенный природой (или просто больной), коли уж всерьез начинает заниматься спортом, не только добивается своего, но и подчас достигает даже больших успехов, чем тот, кто от рождения щедро награжден всем необходимым. Пример выдающейся бегуньи Вильмы Рудольф стал уже хрестоматийным. Есть немало и других похожих случаев. И каждый раз герои подобных историй вполне заслуженно вызывают всеобщее уважение и какое–то особое отношение…
Сережа Коваленко как раз из числа таких, обиженных жизнью людей. Обиженных не раз и не два, обиженных не только судьбой, но и людьми. Трудно сегодня поверить, глядя на этого атлетичного, подтянутого, интеллигентного офицера ср спокойным, умным взглядом все понимающих глаз, что когда–то тренеры, детские тренеры, как раз и призванные привлекать ребятишек к занятиям спортом, растить из них крепких телом и духом личностей, наотрез отказывались принимать Сергея в секцию. Трудно представить, что пережил нескладный и действительно выглядевший очень болезненным юноша, когда ему чуть ли не в лицо говорили нечто вроде этого: «Нам покойники не нужны, ты наших нагрузок не выдержишь, мы рисковать не можем. Иди–ка ты, парень, домой, к маме…» И это говорили ему, сыну заслуженного генерала, ему, который мечтал о спорте, о баскетболе… Что ж, советскому баскетболу только повезло, что на первых порах Сергею отказывали в праве быть сильным, ловким, умелым, стойким. Жалкий на вид–при росте 203 сантиметра он весил менее 60 кг — юноша обладал недюжинным характером, упорством и, главное, верой. Верой в то, что существует справедливость, что есть люди, которые увидят его и поймут, а поняв, помогут стать спортсменом. Вера в то, что трудом, осмысленным трудом можно добиться всего на свете. И как ни было ему обидно, Сергей не отчаивался и не падал духом. И когда учитель физкультуры отправил его к прекрасному тренеру и добрейшей души человеку — Михаилу Ермолаевичу Кекелидзе, одному их первых в стране заслуженных тренеров СССР по баскетболу (рано, очень рано ушел из жизни всеми любимый дядя Миша, едва пятьдесят ему исполнилось), в жизни Сережи Коваленко наступили очень важные перемены: он стал баскетболистом и был им на протяжении двадцати с лишним лет, играя в командах мастеров тбилисского ГПИ (и при нем это был крепкий, интересный коллектив), киевского «Строителя», ЦСКА, а в сезоне 1984–1985 годов очень помог киевскому СКА завоевать место в восьмерке лучших команд страны и становлению молодого центрового Гоборова, кандидата в сборную страны! Второй показатель долголетия центровых в баскетболе после Александра Канделя…
