— А ты бы поехал? — спросил Злобин, Колька тяжело вздохнул.
— Сейчас — да. А до Валькиного поступка даже в голову бы не пришло бы. Честно.
Злобин выключил приборчик. Подошел вплотную к Кольке. От парня действительно исходил вычисленный им же букет ароматов.
— Знаешь, что это? — Злобин показал приборчик, полученный от Барышникова.
— Жучки искали.
— А зачем? — спросил Злобин.
Коля посмотрел ему в глаза.
— Разговор будет. О Вальке.
— Почему решил, что о нем?
— Только о нем и думаю. — Колька отвел глаза. Злобин взял его под локоть, потянул к столу. Сам сел на край, Кольке уступил стул для посетителей.
— Я не меньше твоего хочу найти Вальку живым. — Злобин не смог не добавить: — Или мертвым. Но тогда я душу вытрясу из тех, кто это сделал. Веришь?
Коля закусил губу и кивнул.
— Поможешь мне?
— О чем речь!
Злобин достал початую пачку «Парламента», угостил Кольку и закурил сам.
— Есть данные, что менты торгуют «бесхозным» оружием? — спросил он, выпустив дым.
— Ха! — нервно хохотнул Колька. — С чего бы тогда Валька у себя в сейфе патроны держал?! Операм же ничего доверить нельзя. Не будет хватать на пиво — пойдет к метро и толкнет любой вешдок. Загребут его на продаже патронов, а они по моему делу проходят, мною изымались… Потом доказывай, что не был в доле!
— Значит — торгуют, — сделал вывод Злобин. — Но для регулярного сбыта нужен регулярный приход.
Коля с иронией посмотрел на него.
— Вы в Москве недавно, как я понял?
— Да.
— Тогда объясню на пальцах. — Он сел поудобнее. — Второй год ЗИЦ ГУВД не принимает на хранение изъятое по делам. Уж не знаю, чем это они аргументируют, но не берут, хоть в окно им кидай! Прикиньте, какие залежи анаши, оружия и прочих полезных вещей скопились по отделениям милиции. Банда уходит в суд, далее — по этапу. А изъятые у бандюков орудия производства и игрушки для развлечений остаются. Нет, умные люди типа нас с Валькой запасаются расписками, пишут акты, что стволы уничтожены путем распиливания на мелкие кусочки, — он хохотнул, — анаша уничтожена путем сжигания в мусорном баке ОВД, а героин скормлен воронам. Цену этим бумажкам представляете? А теперь представьте опера. Сидит пригорюнившись, что зарплату не дают, смотрит в угол, а там навалом такого добра. Особенно на неопохмеленный мозг такая картина пагубно влияет.
Злобин, не доверяя приборчику, наклонился к уху Кольки и прошептал короткую фамилию.
Коля вскинул брови.
— На него у меня только данные об избиениях подследственных, — с сомнением произнес он. — Но дело возбудить не дадут. Вернее, прихлопнут сразу же. У Пака… — Он осекся.
— У Корейца, — тихо подсказал ему Злобин.
— У Корейца лапа в ГУВД. И наш в лучших друзьях.
Коля изобразил тяжеломордого Груздя. Злобин затянулся сигаретой.
— «Да или нет?» — последний раз спросил он себя. «Да», — ответил внутренний голос.
— Если дам стопроцентную наводку на Пака, сможешь ее отработать? — тихим шепотом спросил он.
— Если стопроцентную, то почему бы и нет, — подумав, ответил Коля. — А какое он отношение имеет…
Злобин остановил его, легонько ткнул в колено.
Коля запнулся.
— Как говорил один опер: «Поймаем — спросим», — произнес Злобин, подмигнув молодому следователю.
Достал мобильный, вызвал из памяти номер.
— Миша? Веди клиента, — бросил он в трубку. Встал, перегнулся через стол, подхватил со спинки стула плащ.
— Я пойду пообедаю. Минут на двадцать. А ты займись заявителем. Коля встал.
— Кто такой?
— Леша Гордеев, опер из Останкинского. Белобрысый такой, высокий.
— Знаю Лешку. — Коля нахмурился. — Он-то каким боком влез?
— Сейчас все сам расскажет. Покаяться он решил.
Злобин прошел к двери. Уже с порога добавил:
— Двадцать минут, Коля. Времени в обрез.
Злобин вышел, а через минуту в кабинет вошел Барышников, ведя под локоть Гордеева.
Парой они смотрелись комичной: долговязый бледный Леша и суровый коренастый Барышников. Чем-то напоминали сына с папой, экстренно вызванным в школу.
Барышников подтолкнул Гордеева к стулу. Тот осел на подкосившихся ногах.
— Смотри, сучонок, я рядом! — Барышников погрозил пальцем. Повернулся к Коле, занявшему место за столом. Мельком показал удостоверение. — Совесть в гаденыше взыграла. Спать по ночам ему невмочь. Решил вот добровольно все рассказать.
