Секс не может удержать двух людей рядом на довольно длительное время. И от осознания этого в душе Тэрри поселилась тоска перед неизбежным. Она поняла, что эта сказка недолговечна и скоро наступит день, когда их с Дунканом пути разойдутся, и тогда ничего нельзя будет поделать.
Неделя, а уже такие мысли.
Зачем она согласилась жить с ним? Зачем? Сейчас ей было еще больнее. Потому что она любила его, и оттого еще острее чувствовала его равнодушие.
Одинокая слезинка скатилась по щеке.
Нет, она не будет плакать, потому что у нее все будет хорошо.
Айрис вошла в дом.
— Посмотри, какую блузку я себе прикупила! — Паола выскочила в холл, чтобы показать дочери симпатичную обновку.
Но Айрис не слышала ее. На негнущихся ногах она поднялась на второй этаж, в свою спальню. Подошла к кровати и без сил рухнула на шелковое покрывало.
В комнату вбежала Паола.
— Что случилось, Айрис?
— Ничего, мама, — всхлипнув, ответила Айрис. — Оставь меня одну, пожалуйста.
Паола приблизилась к кровати, села на краешек.
— Ты ездила к нему, да? — спокойно спросила она.
— И как ты догадалась? — не скрывая сарказма, зло осведомилась Айрис.
Паола вздохнула.
— Ничего странного. Другого я и не ожидала от этого парня.
Айрис разрыдалась. Ее плечи сотрясались от переполнявших ее страданий, выливающихся горючими слезами.
— Вот видишь, как хорошо, — прерывающимся голосом пробормотала она. — Ты все знала. Одна лишь я была не в курсе происходящего.
Паола посмотрела на свою ногу в босоножке на высоком каблуке. Все-таки хорошо, что она купила эту пару. Ноги в них смотрелись потрясающе. Опять же каблук придавал ее немного полноватой фигуре стройности, что тоже немаловажно.
— Забудь его, Айрис, — сказала она спокойным голосом, отвлекаясь от созерцания собственной неотразимости и возвращаясь взглядом к дочери.
В ответ та разрыдалась еще сильнее.
— Ну что ты плачешь? — Паола пожала плечами. — Вокруг тебя столько вьется симпатичных и обеспеченных молодых людей. Неужели не из кого выбрать?
— Ну что ты говоришь! — воскликнула Айрис, поворачивая к ней свое опухшее от слез лицо. — Какие еще парни?! Он бросил меня, мама! Бросил ни за что! Ничего не объяснив!
— И ничего страшного, — невозмутимо сказала Паола. — Он тебе совершенно не подходил. Не пройдет и пары недель, как ты забудешь о его существовании.
— Нет, мама! — Айрис села на кровати, размазывая слезы по щекам. — При всем желании я не смогу выбросить его из головы!
— Это еще почему? — насторожилась Паола.
— Потому что я беременна, — всхлипнув, прошептала Айрис.
— Давно? — деловито осведомилась Паола.
— Задержка чуть больше двух недель.
Паола с облегчением вздохнула.
— Фу, напугала. Еще не поздно принять меры.
Айрис пристально посмотрела на мать.
— Если ты намекаешь на аборт, то я не собираюсь его делать.
— Ты в своем уме?! — воскликнула Паола. — Какой еще ребенок?! Тебе только двадцать три года! О чем ты думаешь?!
— Ни о чем, — прошептала Айрис. — Но я не буду убийцей. Это мой малыш, и если тебе что-то не нравится, не вмешивайся.
— Нет, это какой-то бред! — Паола поднялась и направилась к двери. — Я позвоню отцу! — заявила она, обернувшись. — Может быть, он вправит тебе мозги!
— Не надейся! — крикнула ей вдогонку Айрис.
Уткнувшись в подушку, Айрис разрыдалась. Нет, она никому не позволит отнять у нее ребенка. Никому! И если мать не пожелает ее понять, она просто уедет.
Она справится!
— Привет, Линда, это миссис Ланкастер, — холодно произнесла Паола.
Она всегда любила подчеркнуть в разговоре со второй женой Ричарда, что если бы не она, то не видать бы Линде такого блестящего мужа как своих ушей.
— Добрый день, Паола.
Голос Линды прозвучал несколько снисходительно, но не настолько, чтобы Паола что-то заметила.
— Ричард дома?
— Да, сейчас я позову его.
Паола вздохнула. Что делать? Дочь словно сошла с ума, зациклившись на ребенке, и не хочет делать аборт, чтобы облегчить свою дальнейшую жизнь.
— Здравствуй. — Голос бывшего мужа вывел ее из раздумий.
— Мне нужно с тобой поговорить.
Ричард знал, что подобное начало не предвещает ничего хорошего. Но что он мог сделать? Он до сих пор чувствовал свою ответственность перед семьей, которую оставил.
