— У меня вечно с ней что–то не так, — пробормотал я. — Но все равно — спасибо за все, доктор.
Она всадила шприц мне в руку. Я зашипел от боли.
— Спокойно. Здесь все нужное для того, чтобы вы находились в тонусе в течение последующего часа. А остальное, положенное в таких случаях, мы вам уже вкололи. И, кстати, сменили повязку на руке и пластыри на лице. — Она встала и посмотрела на меня немного по–другому. — Похоже, что вы управляли автомобилем не в лучшем настроении?
Я вспомнил про лицо и осторожно потрогал пластыри на лбу и на щеках. Мне не понравился ее вопрос. Она, похоже, подозревала, что я вогнал автомобиль в воду в состоянии аффекта.
— Не беспокойтесь, — грубовато ответил я. — Лучшего настроения, чем в момент аварии, у меня еще никогда не было.
Она пожала плечами и встала:
— Теперь моя помощь вам не нужна. Я передаю вас в руки полиции. Думаю, с их помощью вы доберетесь до дома без приключений. Сержант, вы можете войти! — крикнула она в сторону двери. На пороге немедленно возник пузатый одышливый дядька с папкой в руке, облаченный в форму дорожной полиции.
Я сел на кушетке и стянул со стула пиджак. Сухопарая дама кивнула мне и вышла.
— Сержант Моррис, — представился дядька и присел рядом со мной на стул.
«Знаменательное имя!» — усмехнулся я и представился в ответ: — Дэниел Рочерс.
— Это я знаю, — озадаченно сказал толстый Моррис, тяжело сопя, и уткнулся в свою папку. — Так, мистер Рочерс, наркотиков и алкоголя в вашей крови не обнаружено. Мы навели о вас справки: вы психически и физически здоровы. — Он покосился на мою забинтованную руку, но продолжил: — Законопослушный гражданин Земной Системы. С этой стороны все у вас в порядке. Автомобиль со дна реки уже поднят и прошел первичную техническую диагностику. Прочтены записи бортового компьютера. Из них следует, что до аварии и непосредственно перед ней мотор и все системы вашего авто работали как часы…
— Как так?! — ошарашенно выдохнул я.
Он поднял на меня спокойные водянистые глазки, но посмотрел не в лицо, а в лоб. Его маленькая круглая физиономия, казалось, выражала скуку. Но я отметил, как плотно сжаты полные губы и как неестественно неподвижен якобы равнодушный взгляд.
Мой вопрос он проигнорировал, зато задал свой:
— Скажите, пожалуйста, почему вы не справились с управлением на повороте? Или не хотели справляться?
Я хотел было возмутиться и горячо поведать ему о той подлянке, которую мне подстроил контроллер безопасности движения. Но еще раз посмотрел на него и осекся.
Вряд ли полицейский лгал насчет того, что поведали ему записи моего автомобильного компьютера. Вкупе с тем, что я был трезв, находился в здравом уме и не страдал физическими недостатками, причины аварии были для него необъяснимы. А тем не менее он должен был их объяснить. И обязательно записать хоть что–нибудь в свою папочку. Такая уж у него работа…
Я знал, что в случаях не совсем понятных происшествий в правилах дорожной полиции было призывать на помощь всесильную медицину. Если технические и ситуационные причины аварии не вскрывались в первый час расследования, то дознаватели с легким сердцем списывали все на возможную психическую неуравновешенность водителя и отправляли его на психиатрическую экспертизу. Очень удобно. С одной стороны, конец «глухому» расследованию, с другой — профилактика здоровья водителя…
То, что при этом несчастному, чудом уцелевшему, но абсолютно здоровому «аварийщику» приходилось провести в сумасшедшем доме никак не менее двух недель, в расчет вот такими пузатыми стражами порядка не бралось.
«Э, милый, — опасливо подумал я. — Ты парень не простой… Похоже, что у тебя заготовлена для меня путевочка в психиатрическую клинику!»
— Подождите, — как можно спокойнее сказал я, — здесь недоразумение. Компьютер не мог констатировать, что все системы работали нормально. За несколько секунд до аварии он заблокировал педаль тормоза и рулевое колесо.
Полицейский удивленно поднял куцую бровь.
— По какой причине? — последовал незамедлительный вопрос.
— Он взял управление на себя. Я был оповещен о том, что мне угрожает лобовое столкновение со встречным автомобилем.
