Елат возжелал увидеть своего друга во плоти. Елат возжелал спасти Ажрака от бремени бессмысленного бессмертия. Елат молился. Дин-Лоу увидел Ажрака и прилетел.
Теперь Дин-Лоу подходит к его палатке.
* * *
Когда Дин увидел Елата, ему показалось, что он знает этого юношу давным-давно.
– Я ждал тебя! – радостно сказал Елат. – Я тоже люблю Книгу! Ты ведь взял её с собой?
С Дином творилось что-то непонятное. Де жа вю.
– Ты сможешь её перевести на наш язык? – продолжал юноша. – Давай сядем рядом и помолимся, чтобы наш Ажрак отправился к Отцу.
– Бортовой компьютер может… – сказал Дин. Умственная система перегружена и нуждается в дефрагментации. А возможно, и в форматировании. Ему опять предлагают молиться о смерти этого демона. Или как там его? Но он не умеет молиться. Он умеет только говорить. И получать свидетельство.
– Ажрак не послушает нас! – горячо говорил Елат. – Мы можем только молиться. Я так давно тебя жду! Я сажусь. Присоединяйся!
Елат сел и застыл.
* * *
Чем-то непонятным веяло от этого существа. У Дина зашевелились какие-то воспоминания. Ему вдруг захотелось приобщиться к традиции. К чужой традиции. Ему захотелось зайти в храм и (фу, какая мерзость!) поставить свечку перед изображением Христа. Как они могут рисовать Христа?
У него едет крыша. Эти существа довели его. Ну да. Уровень психоэнергии 900 процентов от нормы. Скоро он будет, как болванчик, поклоняться Бессмертному Ажраку и одновременно молиться о его смерти. Надо валить отсюда.
Елат уже минут десять, как погрузился в молитвенный транс. Дин хлопнул его по плечу в знак прощания и побрёл к повозке жрецов. Надо скорее отправляться на корабль, пока эти святоши не разобрали летательный аппарат на части.
– Быстрее, Сенк! – бросил он через плечо.
– Я не могу идти, хозяин! – раздался голос сенбернара. Дин опешил.
Пёс прижался спиной к спине Елата, задрал морду вверх и всем своим видом показывал, что он молится.
* * *
Ажрак нёсся в безоблачном небе, крестообразно раскинув руки. Его форма зафиксировалась и больше не хотела меняться. Он выглядел как человек.
Белое солнце высвечивало истину. Ажрак вспомнил. Ему три с половиной миллиона лет. У него был Отец.
Провидение хотело пробудить его ото сна. Оно действует только через других существ.
Всего два человека нужно было для его пробуждения. Нуаниль провалил свою миссию – он молился без любви. Тогда на его место должен был встать нушрилк. Пришелец оказался не умеющим молиться. Но у нушрилка был слуга, которого Ажрак даже не заметил. Энергия молитвы Елата и слуги нушрилка слилась. Там, где двое соберутся во имя истины, рождается Истина [12] . И любое бессмертие умаляется перед бессмертием Того, Кто превечно рождён.
Теперь он свободен! Свершилось!
* * *
Дин сидел на земле и смотрел на двух самозабвенно молящихся существ.
– Бедный пёс! – думал он. – До чего эти варвары его довели! Я без Сенка никуда не улечу!
– Нет, он больше не собака, – подумал Дин немного спустя. – Религиозное чувство у животных отсутствует.
Немного погодя, Дин подошёл к Сенку, поцеловал его в нос и сказал:
– Сенк, брат мой! Давай улетим отсюда! Помолимся на Земле!
В этот момент раздался хлопок и что-то засветилось позади Дина. Землянин обернулся. Молящиеся не шелохнулись.
Неподалёку от них стоял великан. Он был похож на туземцев, но значительно превосходил их в размерах. Его глаза без зрачков, роговиц и белков светились зелёным неоновым светом. Это был Ажрак.
– Я каюсь перед Тобой, Отец! – провозгласил Ажрак, глядя поверх их голов. Дин посмотрел туда же, но ничего не увидел.
– Я каюсь за те миллионы лет, что я прожил в забвении Тебя, – продолжал Ажрак. – Благодарю Тебя за всё и прошу Твоей милости! Благослови меня принять смерть из Твоих рук, как и Ты принял её в себя на далёкой планете нушрилков!
У Дина в душе возникло какое-то странное, паническое чувство. Пустота, куда смотрел поверженный бог, разразилась немыслимым громовым раскатом, от которого душа ушла в пятки. Небо дало своё благословение.
* * *
Ажрак в форме транитянина восседал на своём Троне.
Храм был полностью забит людьми. Мужчины и женщины заполонили весь центр столицы. Все жители Траниты собрались здесь, чтобы попрощаться со своим богом.
