— Понимаешь, я только сейчас поняла, что почти ничего не знаю о тебе. Где ты учился?
— Какое это имеет значение…
— Ты что, стыдишься этого?
— Я — нет, вот если только колледж. Я уверен, что моя карьера будет зависеть не от этого. Важно только одно, мне самому захотелось выбрать этот путь. Я не рос в трущобах с алкоголиком-отцом и матерью-проституткой. Мне ненавистно наше общество не потому, что оно меня не приняло и толкнуло на путь преступлений, как других. Не стоит выставлять напоказ мое безжизненное тело, призывая весь мир посмотреть на то, что сделала со мной жестокость нашего общества. Знаешь, что я сделаю, когда у меня появятся деньги? Закажу у Картье золотой браслет с пластинкой, как у автогонщиков, вот только гравировка на нем будет другая.
«Не стоит изображать из меня жертву обстоятельств. Все это сделал только я и я один».
— Самолюбия у тебя на троих хватит.
— Это точно.
— Ральф Коттер — это твое настоящее имя?
— Меня зовут Поль Мерфи.
— С сегодняшнего дня.
— Со вчерашнего.
— Я имела в виду твое настоящее имя.
— Что это может изменить?
— У тебя есть родные?
— Нет.
— А ты говорил, что у тебя брат в Нью-Йорке.
— Да, и еще сестра.
— В Нью-Йорке?
— Понятия не имею. Ее след давно затерялся.
— Странно, что ты знаешь, где твой брат, и ничего не знаешь о сестре. Кажется, все должно быть наоборот…
— Ты не знаешь моего брата..
— А хотелось бы. Интересно было бы познакомиться с самым честным человеком в мире.
— Смешно, но это правда.
— Должно быть так, ведь это ему ты отослал ту запись. Что он с ней будет делать?
— Какое твое дело?
— Просто любопытно…
Я сел в ванне.
— Зачем тебе это?
Она рассмеялась и отвела взгляд. Смех мне показался каким-то вымученным и искусственным.
— Ну, в этой записи есть и мой маленький интерес. Мне тоже светит обвинение в убийстве. Или ты забыл, что произошло на тюремной ферме? Просто хотелось узнать, как с ним связаться, если что-нибудь случится с тобой…
— Если со мной что-нибудь произойдет, тебе не придется извещать его об этом. Все произойдет само по себе, как по звонку будильника…
— Ну, хоть скажи мне, чем он занимается? — не унималась Холидей.
— Ты просто прелесть. «Тебе принести или ты будешь кушать на кухне? Я приготовлю тебе ванну. Кому ты отправил эту запись?» И все такое. Тебе следует быть осторожнее, ты слишком спешишь.
— Что? — удивилась она.
— Твой новый приятель горит нетерпением узнать, кому я отправил запись, не так ли?
— Как ты только можешь так говорить?
— Рис и Вебер. Это они придумали эту штуку прошлой ночью, разве я не прав?
— Ты хочешь сказать…
— Да.
— Ты не можешь так думать обо мне…
— Приготовь мне постель.
— Послушай, Ральф…
— Поль.
— Клянусь тебе, Поль, могилой своего отца…
— Неужели тебе трудно приготовить мне постель? Она встала и повернулась ко мне.
— Неужели ты мог подумать, что…
Я сорвал с вешалки полотенце и хлестнул им ее по лицу.
— Я, кажется, просил приготовить мне постель.
— Почему ты такой подозрительный? — запричитала она, выбегая из ванной…
Мэндон подобрал меня с Джинксом на углу возле дома около восьми часов. Рядом с ним за рулем сидел Хайнес.
— Тебя просто не узнать. Одет с иголочки, — приветствовал он меня.
— Это только начало. Как поживаешь, Хайнес? — а про себя я подумал, что пора бы ему уже научиться себя вести — выходить из машины и открывать перед людьми двери.
Негр повернул голову и окинул меня безразличным взглядом, но я-то знал, что он готов взорваться в любую секунду. От него всегда веяло каким-то холодом. Сукин сын, я продырявлю твое черное брюхо, если ты захочешь наброситься на меня…
— Где мы встретимся с Вебером? — спросил я Мэндона.
— В управлении…
— Ты обрисовал ему наше дело, хотя бы в общих чертах?
— Это не телефонный разговор. Боюсь, что и при личной беседе результат может быть отрицательным.
— Посмотрим.
— Он может появиться поблизости…
— Он может появиться или его заставят это сделать. Выбор будет за ним.
— Не стоит наседать на него. Здесь надо действовать деликатнее. Предоставь это дело мне.
— Ты слышал, Джинкс? Это тебя тоже касается.
— Слышу, — подал голос Джинкс.
Мэндон повернулся к нам лицом.
