— Мне о тебе неплохо отзывались, — дружелюбно приветствовал его Рис.
— Да, сэр, — согласился Джинкс, он все еще нервничал.
В дверь постучали, все в комнате переглянулись, а Рис встал со стула.
— Не беспокойтесь, я открою, — сказал я и направился к двери. Это был инспектор Вебер: набоб, махараджа, император и колосс собственной персоной. Не стоит его недооценивать. Говорил же Мэндон, что следует опасаться подобной ошибки. Не требовалось долгих размышлений, чтобы убедиться в его правоте. Не зря Мэндон так его боялся. Но чем больше я смотрел на него, тем увереннее становился. Ну, что же, Чарли, заходи и возьми с полки пирожок…
— Извините за опоздание, — начал он с порога. — Пришлось добираться до вас окольными путями.
— Я прощаю вас, — сказал я, закрывая за ним дверь. — Джинкс, это инспектор Вебер…
Инспектор подошел к нему и стал внимательно рассматривать, полностью игнорируя присутствие Холидей. Джинкс неуверенно протянул ему руку, у него был вид нашкодившего ребенка.
— Он знает, о чем идет речь? — повернулся ко мне инспектор.
— Спросите его сами. Он говорит по-английски без переводчика.
— И на какую сумму можем мы рассчитывать, по-вашему?
— Довольно приличную…
— Так сколько же?
— Много… — беспомощно повторил Джинкс и стал искать меня глазами. Рис действовал ему на нервы, а уж Вебер… Пауза затянулась. Может быть, это поможет ему освоиться, ему нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
— Ну, хватит, — раздраженно сказал инспектор. — Место, время, сумма?
— Ну… — промямлил Джинкс.
Инспектор повернулся ко мне.
— Вы о нем мне говорили?
— Да, сэр, именно о нем…
— Но насколько мне известно, у него была идея сорвать большой куш, — он посмотрел на Джинкса. — Что же вы хотели предложить?
— Ну скажи ему, — отчаянно умолял меня Джинкс. — Скажи…
— Что ему надо мне сказать? Какого черта вы тут бубните? — грубо оборвал его инспектор.
Бедный Джинкс. Мне пора уже было прекратить эту пытку, а то он мог ляпнуть что-нибудь не то и испортить все дело.
— Здесь присутствует один наш приятель, инспектор, — прервал я муки Джинкса. — Мне кажется, он лучше сумеет вам объяснить существо дела…
— Доброе утро, инспектор… — раздался голос Мэндона.
Инспектор и Рис буквально взвились на месте, а на пороге спальни, широко улыбаясь, стоял Мэндон собственной персоной, высоко подняв свои знаменитые брови. От этого у него весь лоб был в морщинах. На мой взгляд, он выглядел довольно неплохо и, похоже, оставил свои страхи и сомнения в соседней комнате.
— Спрячьте оружие, лейтенант, — спокойно предложил он.
Я обернулся и заметил, что в руках у Риса появился пистолет, но что меня еще больше удивило так это исчезновение зубочистки.
— Какого черта ты здесь ошиваешься, Чероки? Что здесь происходит?
— Я консультировал своих клиентов, когда вы бесцеремонно ворвались сюда.
— Клиентов?
— Именно так, клиентов, — подтвердил Мэндон. — Но раз уж вы здесь оказались, то давайте поговорим по-дружески. Скажите лейтенанту, чтобы он спрятал свою пушку… — голос Мэндона звучал очень убедительно. Инспектор кивнул, и пистолет Риса незамедлительно перекочевал обратно в его карман. — Такие вещи иногда случаются, инспектор, я консультирую своих клиентов и для этого мне не приходится посещать вашу тюрьму. Бывает же такое… — и с этими словами он вошел в комнату.
— Так что это все значит? — прорычал инспектор.
Мне ужасно хотелось его попросить заткнуться. Но если он еще не понял в чем дело, что же, подождем…
— Если вы присядете и выслушаете меня, то и одежда целее будет и время сэкономите, — посоветовал Мэндон.
— Мне и так неплохо слышно. Что здесь, черт побери, происходит? Объясните вы наконец!
— Чуть позже… — улыбнулся адвокат. — Я все объясню немного позже, а пока мне хотелось бы, чтобы вы освежили свою память, а уж тогда и поговорим…
Мэндон направился к столу, на котором уже стояла звукозаписывающая машина, поднял крышку и щелкнул выключателем. Мотор загудел, завертелся диск, и машина заработала, проигрывая сделанную запись.
— Подойдите чуть поближе, нет смысла слишком форсировать громкость… а то соседи могут вызвать полицию.
Мэндон был сух, резок и деловит. Вот это настоящий профессионал. Мысленно я уже преподнес ему огромный букет цветов с покаянным письмом и своими извинениями.
