Я вышел из автобуса на углу, испытывая истинное удовольствие от того, что могу делать это с видом человека, многие годы пользующегося этим маршрутом, ветерана, так сказать. Привычное, обыденное поведение вызывает подозрение меньше всего. Любой посторонний на этом месте будет много суетиться, расспрашивать окружающих, постарается выяснить, где ему выходить, обычное дело для любого чужака. Но я всегда щепетилен в такого рода делах. До мельчайших подробностей я повторял действия человека, для которого все происходящее обычное рутинное дело. И поскольку на меня никто не обратил внимания, я был уверен, что мне удалось поймать удачу за хвост.
Мой путь пролегал вдоль по улице прямо к гаражу Мейсона, и я смешался с пестрой полуденной толпой. Навстречу мне шли девушки и женщины с ярко накрашенными губами, парни в полотняных костюмах или рубашках, фетишисты всех мастей — любители сигарет, сигар, трубок и зубочисток. Этих фетишистов легко было распознать с первого взгляда, но одному Богу известно сколько тут таких, главным грехом которых была серость и посредственность: обычные, простые, ужасно заурядные люди, пушечное мясо на случай войны. Какова же цель жизни у этой шумной толпы копошащихся ничтожеств? Пара долларов прибавки? Гамбургер с картошкой на обед?
Перед витринами Хартфорда было спокойно. Мальчишка за овощным лотком поправлял пучки салата, дворник подметал тротуар. Кругом царила рутина.
Гараж Мейсона выглядел не лучше, кругом тишина и спокойствие, но это была неправда, ведь именно поэтому я сюда и заявился. Полицейские упустили Джинкса и теперь расставили засады. Одна из них наверняка находилась в гараже, на тот случай, если он попытается добраться до Мейсона. Там скорее всего дежурили люди в штатском — один на телефоне, другой у служебного входа — я-то уж знаю о чем говорю. Полицейские приемы похожи на геометрические задачи — все по правилам, и ответ всегда в конце книжки.
Я задержался в дверях, и человек в штатском, стоявший у стола с телефоном, тупо посмотрел в мою сторону. Ему было уже за пятьдесят, это был полицейский со стажем — его лицо просто излучало злобу, а такое выражение можно приобрести только после долгих лет службы в полиции.
— Ну? — поинтересовался он.
— Могу я видеть Мейсона?
— По какому поводу?
— Я насчет машины.
— Какой машины?
— Любая сойдет, мне нужно кое-что перевезти.
— И куда ты направляешься?
Коварство и осторожность предстало передо мной в совершенно новом обличье — с животиком и в громадных ботинках. Выслеживая зверя на охоте, не забудь удостовериться, что идешь за ним против ветра, с крайней осторожностью двигайся в чаще леса, постарайся не наступать на сухую ветку и не шуршать листвой. Заруби себе на носу, что зверь вверяет свою жизнь своим чувствам: зрению, обонянию и слуху; а поскольку охотник не знает, до какой степени они развиты у дичи, то он всегда должен вести себя крайне осторожно и быть начеку.
Своими вопросами мистер Большеногий немало пошелестел листьями в кустах.
— Да никуда я не собираюсь, — успокоил я его. — На самом деле. Просто хочу подождать здесь, покуда Мейсон и инспектор Вебер не появятся. Правда, инспектор хотел, чтобы я поскорее убрался из города. Так что лучше позвать сюда Мейсона…
Он глупо уставился на меня, затем нахмурился, и на широких скулах заходили желваки. Пожалуй, он даже не удивился, что его инкогнито было сразу раскрыто. Похоже, эта мысль еще только зарождалась в бездонных глубинах его сознания. Ход процесса легко читался у него на лице. И, наконец, его прорвало.
— Так инспектор нашел тебя… — медленно выдавил он.
— Да.
Другой субъект в штатском, ошивавшийся у задней двери, вошел в контору. Ему было около тридцати, — слишком молод, чтобы приобрести соответствующее выражение лица, но этот бутон уже готов был вот-вот зацвести.
— Что здесь происходит, Рей? — поинтересовался он.
— То же, что и всегда. Нас по-прежнему держат за простаков. Инспектор Вебер хочет, чтобы этот парень убрался из нашего города, — бросил тот на ходу, направляясь к двери. — Мейсон! — его голос мог быть слышен в самом дальнем закоулке гаража.
