– Впервые такое вижу, – признался Риворастэ, – конструкт смог не только обнаружить опасность на такой глубине, но и защититься от нее настолько верно и взвешенно, что пострадала только наименее важная часть!
– А почему он сам не выкопался, если не поврежден?
– Сейчас узнаю. – Я положил на металл ладонь. – Исчерпан почти весь запас накопителя, и оборвана ментальная привязка, именно поэтому я его и не чувствовал.
– Так он же теперь бесполезен, – хмыкнула Дирона.
– Отнюдь, у меня остался еще не совсем исчерпанный накопитель, так что его хватит на некоторое время, – возразил я, – а привязку возобновить не представляет проблем – при его создании я внес распознающее слепок ауры плетение.
На самом деле не слепок ауры, а дыхание души, но им об этом незачем знать. Восстановив привязку, я заставил голема сесть и прикоснулся к узору на его груди своим накопителем, создав канал перекачки. Бледно-серые линии, охватывающие все тело конструкта, начали слабо разгораться по мере заполнения резерва моего создания и, став ясно различимыми, через пару мгновений погасли. Я убрал обратно на шею накопитель и приказал действовать по обстановке, как и раньше. Держащая щит рука рыцаря разжалась, и оплавленный металл упал в стороне, а он сам поднялся и, схватив правой рукой меч, застыл рядом со мной.
– Ну что ж, с этим разобрались, можно ехать дальше, – подвел итог я.
– Может, передохнем до завтра? – предложила рашаду. – Маги все устали, а до вечера не так уж много осталось.
– Не получится, – покачал головой я, – не знаю, засекли ли смерть патриарха его соратники, но то, что на его поиски скоро пошлют разведчиков – это точно. Да и бабахнуло более чем здорово, чтобы привлечь нежелательное внимание. Поэтому убираемся отсюда как можно быстрее и дальше.
Покопавшись в сумке, я вытащил большой мешочек с монетами и вручил ей.
– Держи, здесь сотня золотых, половина на дорожные расходы, а вторая половина трактирщику – пусть бежит со всеми отсюда как можно быстрее и дальше, если ценит свою и родичей жизни.
– Хорошо.
Выбираться по осыпающимся стенкам ямы нам не пришлось – все та же магичка, которая работала с землей, сделала широкие и удобные ступени, по которым мы и выбрались. Ну и денек сегодня выдался, прямо как во времена моей молодости. Вот только я уже не тот, что раньше, и порядком устал.
Широко зевнув, я закрыл рот и решил, что посплю в дороге, благо на Хорхе и вдвоем можно ехать. Приказав по ментальной связи Равиле садиться на мою химеру, я снял с пояса флягу с зельем и сделал большой глоток. В желудок прокатилась огненная волна, разойдясь оттуда по всему телу, на время смывая боль и усталость. Девушка уже взобралась на моего зверя, отдав своего волка Ришане, поэтому, не став терять время, я устроился перед ней, направив зверя по дороге от столицы. Двойная нагрузка для этого хитрюги ничего не значит – он способен везти, не напрягаясь, четырех таких как я, а на его на широкой спине всаднику удобно и без седла, да и свалиться при таком плавном шаге не способен даже ребенок, не говоря уж об остальных.
Накинув капюшон куртки и спрятав кисти в рукава, я уткнулся подбородком в грудь и, опершись на девушку, почти сразу заснул под плавный шаг Хорха.
Обе ученицы целителя ехали по дороге бок о бок, почти касаясь сапогами, что позволяло им тихо разговаривать между собой, не опасаясь быть услышанными кем-либо еще.
– Я всегда знала, что старикан умеет устраиваться, – ухмыльнулась Виэрта, обращаясь к едущей рядом Шэринаре, кивая на спящего мага и обнимающую его девушку, – особенно хорошо это видно именно сейчас.
– И где ты нашла старика, – сверкнула глазами орчанка, – учитель в самом расцвете сил, у нас в таком возрасте вовсю сражаются и детей делают!
– Да я в общем-то и не спорю, – отмахнулась женщина, – я просто обращаю твое внимание на «подушку» учителя.
Орчанка немного помолчала, но все же тихо буркнула себе под нос:
– Я бы не отказалась поменяться с ней местами.
– Так ты тоже?..
– А что в этом такого? – пожала плечами Шэринара. – У Эрдана достоинств хоть отбавляй.
– Не спорю – он сильный маг, не урод, всегда добр к своим ученикам и поддерживает нас, даже отпустив на вольные хлеба, – стала перечислять целительница, – кроме этого, безумно богат, не жмот и имеет громадный опыт.
