Выход из положения нашел более опытный кочевник. Он поднял с земли камень, и со всей силы швырнул им в оратора.
Рыцарь, прерванный столь грубым образом, замолчал, зато закричал один крестьянин:
- ты что, дурной? Не болтать же сюда приперся! Иди, руби их, или катись, откуда пришел, не мешай честному народу.
Вил Шик, за десять лет, совершивший больше деяний, чем любой живой герой, но до сих пор не признанный обществом, чуть было не расплакался от обиды. За ним, опытным бойцом, побывавшим уже более чем в сотне сражений, закрепилось позорное прозвище "неуклюжий рыцарь".
Орки воспользовались паузой, их предводитель посчитал, что ритуал совершен, и, выхватив ятаган, громогласным воплем объявил начало атаки.
Толпа кочевников, обозленных долгим ожиданием, рванулась вперед, обгоняя всадников, во главе которых был их предводитель. В основном, миссия молодого сына вождя, закончилась на том, что он начал битву. Остальное зависело уже от самих воинов. Так как признанных авторитетов в их числе не было, бой начался хаотично, без малейшего намека на стратегию.
Вил подобрался, его лицо стало воплощением суровости, а тело превратилось в оружие. Сколько раз он ходил по краю смерти, но до сих пор, так ни разу и не получил серьезных ранений.
Быстрые ноги понесли рыцаря вперед, щит принял первый удар секирой, меч снес голову самого шустрого кочевника. Это ознаменовало начало сражения.
Орки не обращали внимания на крестьян, замеревших в нелепых, на их взгляд угрожающих позах. Каждый обладатель зеленой кожи, просто грезил целью, срубить излишне болтливую голову рыцаря "синей розы". Раз за разом, мечи поднимались и опускались, секиры разрезали воздух, метательные ножи вонзались куда угодно, но только не в верткую мишень. Часть ударов принимал щит, но большинство попыток нанести повреждение человеку, оканчивалось ничем, так как врага на месте нанесения удара, уже не было.
Прыгая и уворачиваясь, отражая и нанося удары, Вил был совершенно спокоен, постоянно следил за дыханием, и даже находил время, что бы оценить обстановку.
Ряды кочевников таяли, вскоре это заметил не только их предводитель, но и воины, начавшие спотыкаться об трупы убитых сородичей. С прошедшим временем, ярость ослабла, даже желание немедленной мести, стало достаточно незначительным. Единственный враг, стал казаться неуязвимым, так как никому не удалось его даже поцарапать.
Общее решение проблемы, не отличалось оригинальностью. Если воины орды, не в состоянии победить противника, значит, предводитель, как самый сильный по определению, должен взять эту обязанность на себя. А если вдруг у него это не получится, уцелевшие спокойно вернутся домой, посыпая головы пеплом позора, и восхваляя доблесть павших. Зато, они сохранят собственные жизни, а это, в данной ситуации, когда вдалеке стоят ликующие крестьяне с вилами, еще даже не начавшие драться, уже немало.
Кочевники отступили, разделившись на две группы, так что в середине, стоял Вил, а напротив него, на коне, восседал молодой предводитель. Когда войны орды, подбадривая лидера, начали стучать оружием, и выкрикивать гортанное слово, которое человек попросту выговорить не сможет, финальная схватка началась.
Впрочем, схватка, это слишком громко сказано. Молодой орк, чувствуя на себе тяжелые взгляды соплеменников, замахнулся ятаганом, и пустил коня в галоп, прямо на рыцаря. Он намеривался если не зарубить наглеца своим клинком, то хотя бы затоптать копытами скакуна. И та и другая затеи, были вызваны скорее отчаянием, чем продуманным планом действий.
Рыцарь "виней розы", легкой трусцой побежал на встречу коню, и когда между ними оставалось не более трех метров, он прыгнул, достаточно высоко, что бы меч, на вытянутой руке, был на уровне шеи молодого орка. Не пришлось даже делать сильного замаха, а щит легко отразил неуклюжий удар ятагана.
Когда ноги Вила коснулись земли, за его спиной, по земле покатилась отрубленная голова, а через десяток метров, которые конь продолжал бежать с прежней скоростью, упало и остальное тело.
Кочевники затихли, глядя на победителя дуэли. В их глазах не было страха или изумления, скорее некоторое облегчение и подтверждение собственных ожиданий.
